Без царя в голове - [29]

Я дождалась, когда у него это получится, сунула в руки нищему обещанную сумму и, сев за руль, помчалась за удалявшимся автомобилем.

Так мы ехали около получаса. Дорога была мне хорошо знакома, а через час я поняла, что преследуемый движется в сторону дач. Тех самых, на пути к которым была убита Надежда Чиликова. Это было довольно странно.

Подъехав к повороту на сам дачный поселок, Павел остановил машину, расплатился и вышел. Дальше он отправился пешком. Я притормозила чуть в стороне от поворота и принялась обдумывать, что делать дальше.

Ни на машине, ни пешком я не могла сейчас направиться вслед за ним, так как на всем протяжении от центральной трассы до дач простиралось ровное поле. Ждать же, когда Тимошин скроется за домами, тоже нельзя — я прекрасно понимала, что потом будет весьма сложно отыскать его там. И пока я буду метаться по поселку в поисках, он вполне может обстряпать свое дельце.

И я решила рискнуть.

Со всей силы надавив на педаль, я понеслась к дачам, изображая из себя лихого юнца, гоняющего по окрестностям на папенькиной машине, стараясь тем самым вдоволь накататься и не быть пойманным ментами. И, похоже, у меня это получилось, так как, пронесясь мимо Павла и даже чуть не зацепив его, я не вызвала у того ни малейшего интереса. Он даже не попытался всматриваться в машину и ее номер, что мне было только на руку.

Завернув на первую из попавшихся дачных улиц, я притормозила и стала всматриваться в окрестности, планируя найти такое место, где можно было бы без проблем оставить машину и не беспокоиться по поводу того, что ее за это время угонят. Впрочем, в этой глуши наверняка давно уже нет ни души: урожай давно убран, земля вскопана, а Валентина, любительница загородного отдыха, сейчас, кажется, нежится в Сочи. Только она способна залететь в такие дали в подобное время года, но ее нет. Стало быть, и волноваться особенно не о чем.

Я припарковала машину за какой-то будкой и, выйдя из нее, пристроилась на углу, ожидая, когда Тимошин тоже достигнет поселка. Наконец он появился и, ни о чем не подозревая, протопал мимо улочки, где я пряталась, по-видимому, хорошо зная, куда именно ему нужно. Но, последовав незаметно за ним, я вскоре поняла, что все как раз наоборот: Павел заглядывал на все следующие улочки, кажется, разыскивая на них подходящий по заданному ему описанию дом.

В конце концов дом нашелся. Им оказалась аккуратная деревянная дачка с верандочкой и балконом на ее крыше. Несколько минут Тимошин постоял возле нее, пристально осматривая снизу доверху, а затем шустро сиганул через ограду и направился прямиком к пристройке.

Оказавшись во дворике, Тимошин глянул сначала в одну, затем в другую сторону. Удостоверившись, что на улице стоит полная тишь, он схватился рукой за ставню, наступил на подоконник и начал карабкаться на балкон. Взобрался он туда с ловкостью обезьяны, ни разу не оступившись и не соскользнув. Когда же оказался наверху, на пару минут исчез из поля зрения — как мне показалось, присел. «Наверняка пытается взломать дверь, на балконе-то ставить крепкие не принято», — подумала я, пробираясь от своего наблюдательного пункта к другому дереву, стоящему чуть ближе к дачке.

С моей стороны делать это было, конечно, рискованно, так как, когда вор будет возвращаться обратно, я не успею ретироваться. Но любопытство все же было сильнее, и я, перестав думать о том, что будет потом, поддалась ему.

Едва я успела скрыться за стволом расположенного вблизи дуба, голова Тимошина вновь появилась на балконе, но ненадолго. Буквально сразу же мой подозреваемый исчез, но теперь уже в доме. А он и в самом деле профессионал! Три минуты на вскрывание двери — это почти что ничего. Интересно, что он там ищет?

Я попыталась проанализировать события и спустя минуту пришла к выводу, что после моего с ней разговора Оксана Миронова могла послать этого «доставщика» только на поиски фотографий. Стало быть, дача эта принадлежит бухгалтеру. Хотя… Почему Миронова решила, что снимки именно здесь? Ведь Чиликова до дачи не добралась, была убита по дороге сюда. Что-то тут не складывалось. Возможно, я не все знаю или упустила из виду что — то очень важное.

Пока я размышляла, вор рыскал по даче и усиленно искал то, за чем его туда послали. Из дома доносились звуки падающих ящиков, сдвигаемых с места столов и стульев. Желая выяснить, чем увенчаются эти его усилия, я продолжала терпеливо ждать.

Наконец Тимошин вновь появился на балконе. Руки его, как я могла заметить, были совершенно пусты. Хотя оставались еще и карманы…

Он спустился вниз еще быстрее, чем влез, и вялой походкой направился в мою сторону. Я застыла, боясь пошевельнуться. Скрывающее меня дерево хоть и было большим, а я в сравнении с ним могла бы называться Дюймовочкой, но все же ствол не мог гарантировать мне полную безопасность.

Шестым чувством ощутив, что Тимошин проходит как раз мимо меня, я начала медленно передвигаться вокруг дерева, прижимаясь к его стволу. Мне повезло, и я осталась незамеченной.

На пару минут я задумалась. По-хорошему, мне следовало бы сейчас отправиться за «доставщиком» и узнать наверняка, сумел ли он выполнить поручение заказчицы — Оксаны Мироновой, нашел ли то, что она поручила ему достать. Но я рассуждала так: во-первых, вид у Тимошина был отнюдь не довольным, во-вторых… Если бы Тимошин нашел тайник, то вряд ли взял бы из него одни только фотографии. Насколько я знаю, дачники хранят в тайниках много хороших вещей, которые не желают перевозить в город. А карманы бритого не выглядели отягощенными воровской добычей. На девяносто процентов уверенная, что «доставщик» ушел с дачи пустой, я почти бегом помчалась к своей машине. Решение я приняла такое: прямо отсюда отправиться к Чиликову и выяснить у него, знал ли он о сделанных женой фотографиях и о том, где они хранились.