Без буржуев - [33]
— Что за мешки?
— Да вот, старички добрали то, что в земле осталось.
— Как?! Государственное добро грабить? Не допущу! Забрать на склад.
И забрали. Ну, на следующий год никто уже не пошел добирать ту картошку — пусть себе гниет в земле.
Каким же чудом появляются на свет те пышные, зеленые ряды, которые покрывают личные участки крестьян? Да просто люди работают на них от зари до темна — только и всего. Работают старики, старухи, подростки, пенсионеры, инвалиды. Приезжает помогать в выходные и отпуска городская родня. Окучивают, пропалывают, удобряют, обирают колорадского жука. Мужики после рабочего дня в совхозе или в близлежащем городе тоже заступают «во вторую смену», делают, что старым да малым не под силу. Техники никакой нет, лошадь хорошо если дадут на один день на всю деревню — на вспашку, потом на окучивание. Но многим не достанется и лошади, обойдутся тяпкой. Вообще все делается вручную — лопатой, косой, серпом. Вода для поливки — в ведрах из колодца. Редко кому удается обзавестись насосом. С удобрениями и семенами тоже надо выкручиваться кто как сумеет, в магазине не купишь.
Но хуже всего со сбытом продукции.
Урожай, известное дело, год на год не придется. Даже если крестьянин засевает участок в расчете только на свою семью да на городскую родню, в урожайный год у него получится излишек, который он не прочь бы продать. Тут и начинается морока. В селах, даже в крупных, рынки почти повсеместно запрещены, закрыты, разогнаны, чтобы в людях «не развивался нездоровый дух наживы». Везти в районный центр? На чем? Насчет дров из леса с шофером договориться еще можно, но соваться в город с «частным» товаром на казенной машине, конечно, рискованно. Кроме того, для рынка нужна справка из сельсовета, что ты эту картошку или овощи вырастил сам, на своем участке, что чужой труд не эксплуатировал и не с колхозного склада украл. Раз попросишь такую справку, другой, а на третий на тебя уже коситься начнут, назовут спекулянтом. Да и справка в случае чего не больно тебя защитит. Вот в поселке Енакиево Донецкой области милиция решила ударить по нездоровым пережиткам буржуазной психологии — устроила рейд на рынок, задержала всех торговавших, отняла выручку и товар (в основном, чеснок) (ЦП 31.5.77). Через день все же отнятое вернула, но своей цели достигла — у многих отбила охоту вновь соваться к прилавкам.
Весь этот метод помех, подавления, выставления на позор почти полностью извел уже сельские рынки в российской части Советского Союза. Нет больше понятия «торгует», есть понятие «спекулирует». Торговать стало стыдно. Стыднее, чем пьянствовать или красть. Поэтому каждый поневоле старается ничего лишнего не выращивать. Мимо нашей деревни плывут на байдарках туристы, останавливаются, просят продать картошки, молока, яиц. «Нету, родимые, только-только на себя хватает». Туристы из Прибалтийских республик не верят, обиженно поджимают губы. «Вот они, эти русские. К нам приедут — все прилавки опустошат, а как мы к ним — даже картошки не продадут».
Конечно, трудно поверить.
Трудно поверить, что в августе я, пытаясь купить яблок для детей, хожу из дома в дом и беру младшую с собой «для жалости». Тогда удается кого-нибудь из хозяев растрогать, уговорить и мы уносим полведерка мелких, траченых червем яблочек. Сады стоят без ухода, стволы не беленые, не окопанные. Кому охота зря надрываться? Ведь яблоки — не картошка, их на зиму в яму не зароешь, подвалов специальных нет. А свиньи опадышами и так наедятся, они неразборчивые. Кто живет у самого шоссе, придумали теперь ведра с яблоками выставлять на обочину для проезжих автотуристов. Но те уже на юге загрузились, редко останавливаются. Катят себе мимо, сияя желтыми дынями из-под заднего стекла. И еще катят мощные серебристые автофургоны, везут в Ленинград помидоры из Болгарии, фрукты из Венгрии, компоты из Румынии. Красиво и без хлопот. 1-ю категорию обеспечим, а остальные?.. Да вы русского мужика не знаете! Он ведь у нас такой верткий — ого! Как-нибудь вывернется. А дай ему слабину — сразу баловать начнет.
Именно уничтожение сельских рынков в России дало такие колоссальные преимущества торговцам из южных республик. При нормальном положении дел местные плодово-ягодные культуры могли бы составить очень мощную конкуренцию дарам юга, свели бы импорт оттуда к цитрусовым, винограду, гранатам, дыням. Все остальное — яблоки, груши, черешню, цветы могли бы легко выращивать и сами. Тогда не создалось бы положения, при котором «колхозник в Грузии получал в среднем от личного хозяйства втрое больше, чем от участия в общественном труде» (ЛГ 31.3.76). Не разъезжал бы, озлобляя людей, по улицам северных городов экзотический персонаж в кепке-аэродроме, раздающий таксерам и швейцарам десятирублевки в качестве чаевых. (Характерный анекдот: два грузина в ресторане пытаются перещеголять друг друга: один дает официанту 10 рублей на чай, другой тут же вручает четвертной; один, подавая номерок гардеробщику, добавляет пятидесятирублевку, другой дает номерок и говорит: «Пальта не нада».)
