Без буржуев - [24]

— Хорошо, давайте адрес.

— Сколько будет стоить ремонт и когда сможете сделать?

— Сделаем через 2 месяца, возьмем около 30 рублей.

— Сколько?! Да продайте мне лучше мотор, я сам его заменю.

— Нет, нельзя. — И — чуть извиняясь: — У нас очень высокие накладные расходы.

Приезжает мастер, молоденький паренек. Да, верно, сгорел мотор.

— Слушай, — говорю я, — у нас грудной ребенок, пеленки стираем каждый день. Не можем мы ждать два месяца.

— Да вроде бы есть у меня где-то запасной мотор к такой машине. Надо бы посмотреть.

— Сколько возьмешь заменить?

— Четвертной (25 рублей).

— Вези.

Назавтра приехал, привез мотор, два часа провозился, получил деньги и уехал. Стиральная машина работает до сих пор.

Так вот зачем они требуют, чтобы мы все везли им в ателье. Чтобы не возникало этого прямого контакта между производителем и потребителем, чтобы заинтересованный персонаж — государство — мог втиснуться между ними и загрести свои 200 % под видом накладных расходов.

По случайному совпадению в мою коллекцию газетных вырезок попала статья о том самом цехе мебельной фабрики, с которым я имел несчастье связаться 10 лет назад. Оказывается, прием индивидуальных заказов от населения практически прекращен (ЛП 26.3.77). Видимо, нет у людей денег на оплату 200 % накладных. Цех во всю гонит серийные кухонные гарнитуры и тумбочки для предприятий города, показатели его идут в гору, а станки, завезенные для ремонта и индивидуального изготовления мебели, стоят затянутые паутиной, загромождают тесные помещения. Так что, если у вас есть мебельные проблемы, покупайте книгу «Столяр-любитель» и овладевайте ремеслом. Будет надежнее.

Хорошо еще научиться ремонтировать электроприборы. Стирать, крахмалить и гладить — это само собой. Паять, клепать, переплетать книги, вставлять стекла. Со стыдом сознаюсь, что до сих пор так и не собрался овладеть сапожным ремеслом. И конечно, всякому следует научиться прилично готовить.

Но вот, допустим, вы приезжаете в чужой город, где готовить вам совершенно не на чем. А поесть надо. И вы отправляетесь на поиски столовой, кафе, ресторана. Спору нет, в крупном центре пообедать сейчас — не проблема. Особенно, если вы неприхотливы в еде и желудок у вас крепкий. Ну, подадут вам шницель из сплошного жира. Ну, картофель попадется черноватый. Ну, котлеты случатся наполовину из хлеба. Или обнаружите вы на своей тарелке пупырчатый отросток, который в меню именуется курой жареной. Все это мелочи. С удовольствием ли, без, но съедите и голодным не останетесь. Это что касается обеда.

С завтраком уже труднее.

Большинству людей, как приехавших в командировку, так и местных, на службу надо к 9 часам, не позже. Но лишь малая часть кафе и буфетов открывается в 8 или в 8.30. Опытным посетителям они все известны наперечет. Опытные выстраиваются у дверей еще до открытия и потом кидаются внутрь, как на штурм. Туп откуда-то из ближних парадных появится еще небольшая кучка подзамерзших людей без пальто и, минуя гардероб, ринется прямо к стойке буфета или раздаточным окнам. Это сверхопытные — они оставляют свои пальто в гостиницах и на этом выигрывают лишних минут 5-10. Очередь будет двигаться в обычном изнурительном темпе, ибо стандартных, заранее расфасованных завтраков нигде не подают. Так что неопытным придется в конце концов махнуть рукой и довольствоваться булочкой всухомятку или ехать натощак. Не потому ли по утрам в трамваях и метро так много мрачных лиц?

Но хуже всего с ужином.

В 8 часов вечера почти все столовые закрываются, и перед вами остается выбор: либо лечь голодным, либо попытаться прорваться в ресторан. К этому часу на дверях почти всех ресторанов появляется объявление: «Свободных мест нет». В лучшем случае, табличка будет по-новомодному вежливой: «Извините, свободных мест нет». Но и в том, и в другом случае охраняться она будет невежливым ресторанным цербером — швейцаром. Он обязательно продержит вас некоторое время на улице в надежде, что вы подмигнете ему или покажете рубль, или еще как-то пообещаете мзду за впуск. Если вы с компанией, то откуда-нибудь сбоку может появиться официант и шепотом предложить провести с черного хода, скажем, за пятерку («Смена» 25.2.75). Не хотите? Ждите дальше.

И вы ждете под презрительно-равнодушным взглядом швейцара через стекло. Да и как ему не презирать вас? Кто бы вы ни были в обычной нересторанной жизни, сейчас вы жалкий проситель, полностью зависящий от него. Может быть, вы врач, задержавшийся в больнице из-за сложной операции, или ученый с именем, или толковый инженер, или просто рабочий, честно отстоявший смену у станка, — все равно, ваш месячный заработок будет наверняка меньше того, что заработает он вот этим простым непусканием вас в зал. 400 рублей как минимум, утверждает «Литературная газета» (ЛГ 24.3. 76). Даже ваш рубль ему не очень нужен, потому что ему приплачивают из своих доходов официанты (ЛГ 27.10.76). За что? А вот именно за то, чтобы не пускал в зал таких, как вы, а пускал бы потенциальных кутил, которые будут заказывать и рассчитываться, не скупясь. И такие действительно проходят мимо вас, и он открывает перед ними дверь. Хотите возмутиться? Вам скажут, что человек выходил на несколько минут, что у него заказан столик, взят заказ. Лучше уж стойте спокойно, не рыпайтесь.