Бей побольнее - [7]

— Веббер!

— Это Стив, Герман. Мне нужно, чтобы вы сделали кое-что.

— Хорошо, давайте я сначала запишу.

В этом был весь Веббер, практичный, опытный, с душой полицейского.

Он никогда не принимал задание устно, не записав на магнитофон.

— Речь идет о Джессе Горди. Это управляющий универмагом «Велкам». Мне нужно знать о нем все, буквально все, даже как часто он подстригает ногти, и как можно скорее.

— Ясно. Это нетрудно. У меня тут есть материал, только нужно его немного дополнить.

— Сведения нужны к утру.

Он присвистнул:

— Вот это да!

— Я хочу иметь их у себя в десять часов, — сказал я и положил трубку.

Часы показывали 18.25. Полистав календарик, я набрал домашний телефон Мэйшью. Трубку сняла Марта, его жена.

— Скажи, Марта, Эрни уже вернулся?

— Он только что пошел в ванную. — Она засмеялась. — Мы вас страшно давно не видели. Что, если встретимся на днях? Чем вы заняты в пятницу, может, приедете?

— Хорошо, я поговорю с Линдой. Вы ведь знаете, Марта, мужчины никогда не решают таких вопросов. Может, у нее что-то намечено?

— Наверняка намечено. — И она снова рассмеялась.

Подошел Эрни и отобрал у нее трубку:

— Привет, Стив.

— Послушай, Эрни, у меня неприятности. Мать Линды нуждается в операции. Извини, что я тебя беспокою, но не мог бы ты мне помочь? Скажи честно: дашь взаймы тысяч пятнадцать долларов?

Секунду он молчал.

— Ты хочешь сказать, что они нужны тебе для… — Он не закончил фразу, спохватившись, что Марта слушает.

— Да, нужны. Можно оформить в виде ипотеки на дом, Эрни.

Снова наступила короткая пауза.

— Что, если нам поговорить об этом завтра, Стив? Я буду ждать тебя в 9.15 в офисе.

— Хорошо, но мне хотелось бы иметь представление, можно ли на это рассчитывать?

— Завтра видно будет. Сумма, которую ты назвал, вряд ли реальна. Но ничего, все обсудим. Мне очень жаль, что матери Линды нужна операция.

— Спасибо за сочувствие.

— Значит, завтра увидимся, да?

— Конечно, до свидания, Эрни. — Я повесил трубку.

Было слышно, как машина Линды въезжает в гараж. Она даже не потрудилась окликнуть меня и сразу же поднялась наверх. Над головой я услышал стук каблучков, когда она шла в ванную. После недолгой паузы послышался шум спускаемой воды. Я сидел и ждал. Зазвонил телефон, но я не притронулся к нему, хотя аппарат стоял у меня под рукой. Я слышал, как Линда сняла трубку в нашей спальне. До меня донеслась ее болтовня. Она вышла на лестницу и крикнула:

— Стив, это Фрэнк. Он хочет поговорить с тобой.

Я взял трубку:

— Привет, Фрэнк!

— Привет. Может, приедете ко мне минут через двадцать? — произнес глубокий баритон Фрэнка Латимера. Я спрашивал себя, ворует ли его жена в универмаге. — Сэлли купила креветок, мы ждем Джека, Сюзи, Мерилл и Мейбл. Ну как, приедете?

В кабинет вошла Линда.

— Спасибо… но сегодня нет. Никак не можем. Я, кажется, простудился и пораньше хочу лечь спать.

Я выслушал его соболезнования и попрощался.

— Какая простуда?! — Линда сердито смотрела на меня. — Послушай, что за ерунду ты несешь? И к тому же у нас в доме совершенно нечего есть. Сейчас же позвони и скажи, что ты передумал и приедешь.

— Нам не повредит разок и попоститься. Садись, нам нужно серьезно поговорить.

— Если тебе не хочется, я поеду одна, — сказала она и потянулась к телефону.

Я вынул из кармана флакон духов и поставил его перед Линдой.

Глава 2

К сожалению, часто случается, что проходит время и человек словно пробуждается. Мужчина или женщина смотрит на своего партнера и понимает, что чувство, которое он питал к нему, вдруг умерло. Месяцы и годы, прожитые вместе, превращаются в горку серого пепла, а взаимная любовь, этот редкий и драгоценный дар, вдруг исчезает. Для меня этот момент прозрения наступил, когда я увидел ее с протянутой к телефонной трубке рукой.

Узнав флакон, она медленно убрала руку, а на ее лице появилось настороженное выжидательное выражение. Ее тонкие губы сжались в узкую линию, и впервые с момента нашей встречи я заметил, что она далеко не так красива, как мне казалось. Когда двое любят, между ними зарождается нечто необъяснимое. Это нечто драгоценно, но хрупко, невероятно хрупко. Когда я сидел и смотрел на Линду, это нечто драгоценное вдруг угасло. Так перегорает лампочка. Ровный приятный свет и через секунду — тьма.

Я смотрел на нее и ждал. Она держалась настороженно. Облизав губы, она взглянула на меня:

— Почему здесь мои духи?

— Сядь, Линда, ты навлекла на нас большую беду. Мы должны вместе как-нибудь из нее выпутаться.

— Не понимаю, о чем ты говоришь. — Она уже оправилась, и голос звучал совершенно спокойно. На лице появилось выражение скуки, к которому она обычно прибегала, желая показать, что я ей надоел. — Позвони Фрэнку и скажи, что мы приедем.

— Тебе что-нибудь говорит имя Джесс Горди?

Она нахмурилась:

— Нет… Но что с тобой сегодня? Послушай, если не хочешь никуда идти сегодня, то я пойду одна. Мне…

— Горди, управляющий универмагом «Велкам», приходил сегодня, и я записал наш разговор на пленку. Я хочу, чтобы ты послушала. Сядь!

После короткого колебания она повиновалась:

— Почему ты хочешь, чтобы я это слушала?

Голос Линды все же утратил обычную самоуверенность. Она перевела взгляд на магнитофон, и я заметил, как ее руки сжались в кулачки. Я нажал на кнопку, и мы в молчании выслушали Горди, который рассказывал свою грязную историю. Когда он упомянул о фотографии, я достал ее из ящика и положил перед Линдой. Она бросила взгляд на фото, и ее лицо вдруг осунулось. В это мгновение она выглядела на пять лет старше, а когда Горди сказал: «…и ваша милая, красивая жена, мистер Менсон, пошла бы в тюрьму», она вздрогнула, словно ее хлестанули бичом. Мы прослушали все до конца.