Betrayed (Преданный) - [56]

— Гарри ответил мне и написал обо всем. Он рассказал мне о том как вы двое впервые встретились в поезде, как вы разговаривали с Арагогом на вашем втором курсе, как сломалась ваща нога, когда Сириус тащил Вас в Вопящую Хижину, как Вам пришлось надеть парадную мантию с ленточками и жабо на Рождественский бал, он рассказал мне обо всем.

Рон перестал слушать после первых четырех слов и в шоке только таращился с открытым ртом.

— Когда в январе начнется новый семестр и мы приготовим наши проекты, я собираюсь рассказать правду, всю как есть, перед всеми. Мир будет знать, чем он обязан Гарри Поттеру. Молодое поколение будет знать кому они обязаны миром и благополучием, — огонь решимости горел в глазах Кортни, которого Гермиона никогда не видела в них раньше.

Рон наконец смог выговорить:

— Он ответил тебе?!.

— Больше чем только это, — заговорила Гермиона. — Он передал всю свою часть УУУ Кортни. Она теперь владеет третью компании.

Рон встряхнулся, стараясь поверить, что все это происходило на самом деле, пока Гермиона продолжила:

— Кортни хотела спросить нас о некоторых вещах.

Рон просто посмотрел на Кортни выжидающе, приготовившись к ее вопросам. Кортни села на стул. Она собралась с духом и достала перо и пергамент, которыми снабдил ее профессор Дамблдор. Они запишут интервью слово в слова.

— Сперва я бы хотела попросить Вас, мистер Уизли, рассказать мне о вашей дружбе с Гарри.

Рон вздохнул и начал свой рассказ.

— Я вырос слушая рассказы о Гарри Поттере, Мальчике-Который-Выжил. Все это время я не осозновал, что он был мне ровестником. Я никогда не подозревал, что он будет учиться вместе со мной в Хогвартсе, тем более, что мы станем друзьями. Когда Фред и Джорж объявили, что тот паренек, который спросил маму как попасть на платформу, был Гарри Поттер, я впервые понял что он был все еще ребенком! Я всегда знал, что он не был взрослым, но я никогда реально не понимал, что это означало то, что он был ребенком.

— Когда я присоеденился к нему в купе, я, по правде говоря, прямо дрожал от волнения. Я хочу сказать, что я ведь встретился с знаменитым Гарри Поттером. Я был просто поражен, когда он стал разговаривать со мной как обычный человек. Когда он выговорил Малфою за то, что тот оскорбил меня, я никогда не чуствовал себя таким гордым, как в тот момент. Мы сразу стали друзьями.

— Но я..., — Рон остановился на секунду собираясь с мыслями и продолжил рассказ говоря медленне и мягче. — Я никогда не был таким другом, какого он заслуживал. Во мне был комочек зависти, Кортни, и в этом была моя беда. Во время четвертого курса я разозлился на него, когда сын Крауча включил Гарри в число участников Турнира Трех Волшебников. Все о чем я мог думать, была слава и признание. Я устал быть в тени. Сперва, своих братьев, а затем и Гарри. Я никогда не был ему настолько же хорошим другом, каким он был мне.

— Я не понимал до конца, что значило быть Гарри Поттером, до начала пятого курса. Гарри изменился за лето, он стал мрачнее, замкнутее. Гермиона сдерживала меня, не давая мне сорваться на него. Мне было порученно доставлять его к мадам Помфри, в случаях, когда он сильно не досыпал, — Рон остановился снова и посмотрел вниз на свои руки, сделав большой вдох. — Когда он стал рассказывать мне, что было в его снах, мне иногда хотелось, чтобы он лучше не говорил нам. Это было ужасно, но я видел, что возможность выговориться ему помогает, и я старался терпеть.

— Когда я увидел как тот, кто я думал был Гарри, убил Хагрида. Я решил что это должен был быть кто-то под Многосущным зельем. Я не верил, что это был Гарри. Потом Дамблдор сказал мне и я просто хотел умереть. Я... я винил себя. Я думал, что потому что я хотел, чтобы он перестал рассказывать нам о том, что происходило, он попытался найти другой выход. Я думал о том, что я должен был поддерживать его лучше и тогда все могло бы обернуться иначе.

Рон замолчал и Кортни позволила ему немного отдохнуть, прежде чем она снова спросила:

— Что вы сделали, когда Гарри убил Волдеморта и Дамблдор рассказал всем о его невиновности?

Рон посмотрел на Кортни:

— По правде, меня затошнило. Мне стало дурно от мысли о невиновном Гарри в Азкабане. Я очень хорошо знал о том как он чувствовал себя в присутствии дементоров. Я старался не думать об этом слишком много, потому что именно мне предстояло сообщить новость своей семье. Я знал, что если я буду думать об этом слишком много то, я просто не смогу говорить.

— После того, как я рассказал всем, мне стало жутко от мысли о встрече с Гарри. Он будет зол, он будет в бещенстве. Я не представлял как он себя поведет. Я знал, что заслуживал чего бы он мне не преподнес и поэтому я отложил встречу с ним на несколько дней. К тому моменту как я собрался с духом... он исчез. У меня появилось навязчивое желание найти его, чтобы извиниться. Но он как будто испарился, и не было никакого способа связаться с ним.

Гермиона заговорила, рассказывая свою часть истории:

— Я была абсолютно разбита, когда Рон рассказал мне о том, что произошло на поле битвы и о том, что Гарри был невиновен. Я была просто в шоке. Затем, все чего я хотела — это поговорить с ним, молить его. Умолять о прощении. Когда Дамблдор сказал нам, что Гарри покидает Магический Мир, я была на грани истерики. Это... это было ужастное время. Когда ты узнаёшь, что сделала ужастную ошибку как эта, особенно в отношении того, кто тебе дорог... это больно. Очень больно. И если я знаю насколько это больно мне, я не могу даже представить насколько больно должно быть Гарри.