Бэтмен: По следу Спектра - [5]

Ее имя было Лесли Томпкинс — терапевт и патронажный работник. По ночам она часто гуляла по улицам города в районе трущоб в поисках тех, кто отвернулся от жизни, или, если поразмыслить, от которых отвернулась жизнь. Она выискивала тех, кто нуждался в ее помощи, потому что она была из тех немногих мягких и сочувствующих душ, кто заботился о близких и кто не мог помочь ничем иным кроме своей заботы. Она и нашла его сжавшимся в комочек над телами своих родителей, с широко раскрытыми, ничего не видящими глазами; слезы текли по его щекам и он раскачивался взад и вперед, издавая низкие, жалобные монотонные звуки. В этом протяжном стоне чувствовалась боль целого мира, заключенная в невинном маленьком мальчике, боль того мира, чья хрупкая реальность вдребезги разлетелась, как изящная хрустальная скульптура, рассыпавшись на сотни осколков ранящей жестокости прямо у него перед глазами.

Она раскрыла ему свое сердце и приняла к себе. Она подмазала колеса правительственной бюрократии и добилась опекунства, устроив дела таким образом, чтобы Брюс мог воспитываться дома, в Уэйн Манор; ведь он отчаянно нуждался в чем-нибудь родном и знакомом, чтобы не потерять себя и не свалиться в пропасть пугающей неизвестности. Лесли Томпкинс потребовалось немало времени, чтобы пробиться к его сердцу и залечить его раны. Но у нее появился помощник — человек по имени Альфред Пенниворт, который ради маленького мальчика, познавшего слишком много человеческой жестокости в свои юные годы, отказался от своих мечтаний о жизни на сцене.

Брюс долго сидел в своем любимом кресле, в тишине и спокойствии, погрузившись в воспоминания.

Некоторые жизненные раны никогда не заживают. Пришло время, когда он обнаружил, что опекунство Лесли стало раздражать его. Жизнь текла легко и приятно, но он должен был внести в нее какой-то смысл. Брюс знал, что должен делать. Он также знал, что это будет нелегко. У него были деньги, его родители были очень состоятельными. Но ему не хватало знаний. Он сел на корабль, уходящий в Европу, и отправился в одиссею по лучшим университетам мира. Но он так и не окончил ни одного из них. Окружающим он казался безразличным к обучению, избалованным дилетантом, который ничего не принимает всерьез. Таким сложился внешний облик Брюса Уэйна — имидж, который знал остальной мир, хотя он по-прежнему оставался самим собой. В своих чувствах Брюс Уэйн не существовал. Он умер в ту тихую летнюю ночь двадцать шестого июня в Аллее Преступлений. Тот Брюс Уэйн, который был у всех на виду, являлся не более чем маской. А под ней жил другой человек. Человек, одержимый идеей.

Когда он получал знания, необходимые знания, которые помогут в его поисках, он перескакивал на другой предмет. Он изучал законы, методы криминалистики и сокровенные переплетения человеческих мыслей. Он старался приобретать практический опыт, при каждом удобном случае работая шестеркой у подвернувшихся детективов. Он тренировал свое тело с жестоким упорством, проводя многие часы в гимнастическом зале, овладевая техникой медитации, бокса и другими, более тайными стилями боевых искусств. Безжалостно изматывая себя, Брюс перенапрягал мозг, наказывал свои мышцы таким режимом, от которого менее выносливый человек угодил бы в больницу. Его вела одна-единственная, все затмевающая идея, которая зародилась в темную ночь на безлюдной аллее Готэм-Сити.

Далее его пути лежали к святилищу в далеких горах Кореи.

Учитель по имени Кириги, который взял Брюса в ученики, поразился его искренностью и приверженностью делу. Он развил его таланты и возвысил физическое мастерство до того уровня, которого смогут достигнуть только единицы. Благодаря неистощимому терпению и непоколебимому упорству Брюс Уэйн наконец-то достиг своей цели и стал тем человеком, которым мечтал стать.

Он вернулся в Готэм-Сити взрослым мужчиной, сильно изменившись. Но сила, которая вела его все это время, ни на минуту не ослабевала. Брюс думал, что был готов. Но этот вывод оказался преждевременным. Первая попытка выполнить возложенную на себя задачу окончилась полнейшей неудачей. Он поспешил на помощь проститутке, которую избивал ее сутенер. Но они оба напали на него, а потом и другие присоединились к драке. Брюс был ранен и к тому же чуть не угодил за решетку. С грехом пополам он добрался до дома.

Он помнил, как сидел в своем кресле, ощущая дрожь во всем теле. Эта стычка ошеломила его. Он не мог понять: почему… что он сделал не так? Долгие годы подготовки… Неужели все было напрасно? Или он был обречен на провал с самого начала? Неужели он обманывал себя, заставив поверить, что может стать тем, о ком даже боялся мечтать. Он ощущал себя опустошенным, смущенным, брошенным на произвол судьбы. Если бы он только мог понять, в чем он был неправ! Если бы только он осознал смысл произошедшего, смог докопаться до того, что же еще не сделал из должного был сделать? Увидеть хотя бы символ того…

И это произошло.

Брюс встал с кресла и повернулся к окну, пытаясь вспомнить. Да, это было именно то окно. Тогда он услышал глухой удар, треск: что-то влетело сквозь разлетевшееся вдребезги стекло. Что-то черное и зловещее шлепнулось и затрепыхалось у его ног.