Бесы. Приключения русской литературы и людей, которые ее читают - [17]
Однако желание Скайуокера сбылось: вместе с Фишкиным, его другом и носителем русского, их назначили встретить Пирожкову и Лидию, прилетавших в воскресенье перед конференцией. За Натали Бабель сначала предполагалось, что поеду я, но она позвонила на факультет предупредить, что у нее очень тяжелый чемодан: «Пришлите за мной сильного выпускника. Если не получится, то не беспокойтесь, доеду на автобусе». Поэтому за ней отправили выпускника, а у меня образовался свободный день. Я тогда усиленно готовилась к устным экзаменам, пытаясь за месяц впихнуть в себя все шестнадцать килограммов «Человеческой комедии», и – когда зазвонил телефон – в отчаянии пробегала по диагонали «Луи Ламбера». Это был Скайуокер, который накануне вечером, кажется, сломал ступню на танцах в «Евромед 13» и хотел, чтобы я встретила Пирожкову с Лидией.
– Ты их не пропустишь, – сказал он. – Это будут, типа, девяностолетняя женщина, эффектная такая, и пятидесятилетняя женщина, вылитая Бабель.
– Но… что случилось с Фишкиным?
– Фишкин уехал на озеро Тахо.
– Как уехал на Тахо?
– Ну, это целая история, а проблема в том, что самолет приземляется через полчаса.
Я швырнула трубку и бросилась выгребать из машины накопившийся мусор. Осознав, что не помню отчество Антонины Пирожковой, я полетела обратно в дом к гуглу. Уже на выходе вдруг поняла, что забыла, как сказать по-русски «он сломал ногу». Снова пришлось искать. На листе бумаги я большими буквами написала БАБЕЛЬ, запихнула этот лист в сумку и выбежала из дома, повторяя: «Антонина Николаевна, slomal nogu».
Когда я добралась до аэропорта, самолет уже десять минут как приземлился. Полчаса я бродила по терминалу с табличкой БАБЕЛЬ, высматривая девяностолетнюю женщину, эффектную, и пятидесятилетнюю, вылитую Бабель. Среди множества людей, оказавшихся тем днем в аэропорту, под эти описания никто даже близко не подходил.
В отчаянии я позвонила Фрейдину и объяснила ситуацию. Повисла длинная пауза.
– Они не станут тебя искать, – наконец сказал он. – Они ждут, что их встретит парень.
– В том-то и дело, – сказала я. – А что, если они не увидели парня и… ну… сели в автобус?
– Печенкой чую, они еще в аэропорту.
В случае с большевистской обезьяной его печенка не подвела, так что я решила продолжить поиски. И действительно, через десять минут я увидела ее, сидящей в углу, среди чемоданов, с белым обручем в волосах – крошечная престарелая женщина, в которой тем не менее узнавалась красавица с архивных фотографий.
– Антонина Николаевна! – воскликнула я, расплываясь в улыбке.
Она взглянула на меня и слегка отвернулась, словно надеясь, что я исчезну.
Я предприняла новую попытку:
– Здравствуйте, извините меня, вы приехали на конференцию по Бабелю?
Она быстро повернулась ко мне.
– Бабель, – сказала она, выпрямляясь. – Да, Бабель.
– Я так рада! Простите, что вам пришлось ждать. Парень, который должен был вас встретить, сломал ногу.
Она окинула меня взглядом.
– Ты рада, – заметила она, – ты улыбаешься, а Лидия мучается и нервничает. Она ушла искать телефон.
– О нет! – сказала я, озираясь. В поле зрения не было ни одного телефона. – Я пойду поищу ее.
– Зачем еще и тебе уходить? Вы тогда обе потеряетесь. Лучше садись и жди.
Пытаясь напустить на себя приличествующий унылый вид, я снова набрала Фрейдина.
– Слава богу! – сказал он. – Я знал, что они еще там. Как Пирожкова? Очень сердится?
Я взглянула на Пирожкову. Вид у нее был, пожалуй, сердитый.
– Не знаю, – ответила я.
– Мне сказали, что пришлют русского парня, – громко произнесла она. – Парня, который говорит по-русски.
Атмосфера в машине была несколько напряженной. Лидия, и в самом деле здорово похожая на отца, сидела впереди и вслух читала все рекламные щиты: «Беспроводная „Нокия“, „Джонни Уокер“».
Сидевшая сзади Пирожкова за всю поездку заговорила лишь однажды:
– Спроси ее, – сказала она Лидии, – что это за штучка у нее на зеркале?
Штучкой на зеркале была игрушка из «Макдональдса» – мягкий маленький ослик Иа-Иа, переодетый тигром.
– Это игрушка, – сказала я.
– Игрушка, – громко произнесла Лидия, повернувшись вполоборота. – Животное.
– Да, но что это за животное?
– Это ослик, – сказала я. – Ослик в костюме тигра.
– Не понимаю. Это какая-то история?
Насколько мне было известно, история состояла в том, что Тигра заработал невроз на почве отсутствия семьи и наследственности, и поэтому Иа-Иа переодевается тигром, чтобы притвориться Тигриным родственником. Пока я обдумывала, как это все объяснить, в поле зрения появилось еще что-то оранжевое. Я посмотрела на переднюю панель: топливо на исходе.
– Это не мой ослик, – сказала я, выключая вентилятор. – Это моего друга.
– Что она сказала? – спросила Пирожкова Лидию.
– Она говорит, что это ослик ее друга. Поэтому она не знает, почему он в тигрином костюме.
– Что? – сказала Пирожкова.
Лидия закатила глаза.
– Она говорит, что ослик переоделся в тигра, чтобы выглядеть сильнее на фоне других осликов.
Повисла тишина.
– Кажется, она сказала не это, – сказала Пирожкова.
Мы проехали мимо очередного щита: «Голосуйте за Тэда Лемперта».
– Тэд Лемперт, – задумчиво произнесла Лидия и повернулась ко мне. – Кто такой Тэд Лемперт?

Американка Селин поступает в Гарвард. Ее жизнь круто меняется – и все вокруг требует от нее повзрослеть. Селин робко нащупывает дорогу в незнакомое. Ее ждут новые дисциплины, высокомерные преподаватели, пугающе умные студенты – и бесчисленное множество смыслов, которые она искренне не понимает, словно простодушный герой Достоевского. Главным испытанием для Селин становится любовь – нелепая любовь к таинственному венгру Ивану… Элиф Батуман – славист, специалист по русской литературе. Роман «Идиот» основан на реальных событиях: в нем описывается неповторимый юношеский опыт писательницы.

В сборник вошли наиболее значительные и достоверные воспоминания о великом русском писателе А. С. Грибоедове: С. Бегичева, П. Вяземского, А. Бестужева, В. Кюхельбекера, П. Каратыгина, рассказы друзей Грибоедова, собранные Д. Смирновым, и др.

В 1833 г. император Николай I подписал указ об утверждении песни «Боже, Царя храни» в качестве национального российского гимна. Уже почти сто лет в России нет царя, а мелодия Львова звучит разве что в фильмах, посвященных нашему прошлому, да при исполнении увертюры П.И.Чайковского «1812 год». Однако же призрак бродит по России, призрак монархизма. И год от года он из бесплотного, бестелесного становится все более осязаемым, зримым. Известный российский писатель-фантаст Роман Злотников одним из первых уловил эти витающие в воздухе флюиды и посвятил свою новую книгу проблеме восстановления монархии в России.

Осенью традиционно начинается учебный год, и мы пригласили провести первый осенний вебинар наших партнеров из школы литературного мастерства «Хороший текст». Это одна из лучших российских творческих школ, куда приезжают учиться со всего света. Поговорили о тексте, который переживается как собственный опыт, о том, как включить особенное зрение и обострить восприятие писателя, и главное — нужно ли учиться мастерству и почему отношения ученика и учителя — не сервис, а чистая метафизика.

Уголовно-правовая наука неразрывно связана с художественной литературой. Как и искусство слова, она стремится постичь философию жизни, природу человека, мотивацию его поступков. Люди, взаимодействуя, вступают в разные отношения — родственные, служебные, дружеские, соседские… Они ищут правосудия или власти, помогают или мстят, вредят или поддерживают, жаждут защиты прав или возмездия. Всматриваясь в сюжеты жизни, мастер слова старается изобразить преступника и его деяние психологически точно. Его пером создается картина преступления, выявляются мотивы действия людей в тех или иных ситуациях, зачастую не знакомых юристу в реальной жизни, но тем не менее правдоподобных и вполне возможных. Писательская оценка характеров и отношений важна для постижения нравов общества.

Борис Виан ─ французский писатель, и вообще, человек разнообразных талантов, автор ряда модернистских эпатажных произведений, ставший тем не менее после смерти классиком французской литературы, предсказав бунт нонконформистских произведений 60-х годов XX века. Романы, которые сам Виан считал главным в своём творчестве, никто не классифицирует как фантастику. Хотя фантастические ситуации и персонажи их буквально переполняют. Вспомните хотя бы производящих таблетки для аптек кроликоавтоматов, выращиваемые из семян оружейные стволы, или людей с птичьими головами из романа «Пена дней».

Что мешает художнику написать картину, писателю создать роман, режиссеру — снять фильм, ученому — закончить монографию? Что мешает нам перестать искать для себя оправдания и наконец-то начать заниматься спортом и правильно питаться, выучить иностранный язык, получить водительские права? Внутреннее Сопротивление. Его голос маскируется под голос разума. Оно обманывает нас, пускается на любые уловки, лишь бы уговорить нас не браться за дело и отложить его на какое-то время (пока не будешь лучше себя чувствовать, пока не разберешься с «накопившимися делами» и прочее в таком духе)