Бестиарий - [2]

Брать с собой сырые листы бумаги она не стала и посмотрела вверх на мост.

«Сильный ветер. Ни одного листа на берегу – все в воде. Вещи выпали откуда-то, но не рассеялись на сильном ветру, а попали в воду. Значит, были в аккуратной пачке и упали вместе с сумкой в реку. Именно поэтому они теперь здесь, а не на берегу».

«Она» – такой вывод сделала Саша из почерка, обнаруженного на бумаге. «Почерк округлый, аккуратный, мягкий. Такой бывает, в основном, у женщин. У мужчин формат такого почерка имеет элементы неряшливости. Но пока нужно учитывать, что почерк не обязательно принадлежит той, что упала в воду».

Саша продолжила осмотр.

«Молитвы на санскрите, посвященные Кришне. Вероятно, йога? Она не обязательно занимается йогой и имеет к этому отношение. Здесь одинаковые абзацы, сильно разделенные пробелами. Некоторые разрезаны. Их очень много. Такое большое количество ни для каких занятий не понадобится. Вероятно, их предстояло раздавать на улице».

Саша прочла в блокноте упоминание о священном озере в Индии. Похоже на сбор сведений для того, чтобы отправиться туда в паломничество.

«Скорее всего, почерк всё же её. И она собиралась в поездку либо помогала кому-то туда собираться. Во всяком случае, дел у неё точно сегодня должно было быть много. И она бросилась в реку? Не упала, потому что поручни надёжные и высокие. Или её столкнули? Но тогда убийца должен быть безумцем, ведь на мосту есть камеры и всегда полно свидетелей. Учитывая, что жертва должна была бороться или пытаться убежать, а парапет высокий, у него ушло бы много времени на то, чтобы бросить её в воду. Это похоже на бред, и я пока не стану принимать в расчёт убийство».

Саша поднялась на мост по лестнице.

«Если это – самоубийство, то логично прыгать ближе к центру моста – река очень широкая, у берегов мелководье. Но она почему-то упала близко к берегу», – Саша перегнулась через парапет, сильный ветер немедленно взвыл ей в ухо.

«Словно она торопилась».

Саша резко обернулась, ей показалось, что в спину ей кто-то пристально смотрит. Но никого не было.

«Раннее утро. Ты идёшь через мост с сумочкой через плечо. У тебя сегодня много дел. Но потом ты просто останавливаешься. Потом ты просто прыгаешь с моста. Слишком нетипично для самоубийства.»

Она посмотрела вниз, в парк. Ей показалось, что кто-то смотрит на неё, стоя в тени среди диких яблонь у дорожки для пешеходов.

Приступы паранойи случались с ней чаще, чем приступы панической атаки. Чтобы бороться с социофобией она пила таблетки, использовала черные очки и наушники.

Когда Саше позвонили, она вздрогнула. Ее нервировал звонок телефона. Облизав губы, она взяла трубку.

– Привет! – раздался в динамике звонкий голос. – Я звоню, чтобы торжественно позвать тебя сегодня… в ночной клуб!

– Ты хочешь отмечать день рождения там? – с вялым воодушевлением спросила Саша. – Ладно, я приду.

– Ну, ради меня, – протянула девушка. – Я позвала Машку и Генри.

– Ты помирилась с Генриэттой? – снова воодушевление в голосе слишком вялое. – Здорово! А я тут кое на что интересное наткнулась.

– Наверное речь идёт о каком-то загадочном убийстве, – усмехнулась ее собеседница. – Мне кажется, тебе нужен парень. Будем его сегодня тебе искать.

– У тебя тоже нет парня, – сощурившись, напомнила Саша.

– Тогда мы будем искать двух парней, – не сдавалась подруга. – Отказы не принимаются!

«Я прощу ей это только потому, что сегодня ей исполняется семнадцать», – подумала Саша.

Еще ей захотелось сказать своей подруге, что сегодня с моста в реку прыгнула девушка, и это пока не очень похоже на самоубийство. Она хотела рассказать, что узнала о произошедшем, даже не увидев тела и ориентируясь всего лишь на листы бумаги в воде.

Но Саша не стала этого делать, она словно наткнулась на бетонную глухую стену внутри собственной грудной клетки. Это чувство было с ней всегда. В семье и в кругу друзей никто не понимал её «увлечения». Поэтому она старалась не упоминать о нём в разговорах.

Саше захотелось крикнуть подруге, тряся ее за плечи:

– В мире умер человек, понимаешь, идиотка?! Тебе плевать?! Всем плевать, а мне – нет! И я хочу знать, что толкнуло её на это! Я хочу узнать и узнаю! Пусть мне не платят… пусть я беспомощна… И общаться я не хочу с тобой, потому что ты – дура! Вы все вокруг меня круглые идиоты!

Она потерла лоб и глубоко вздохнула.

«Они не виноваты. Это я ненормальная. Это мои проблемы…»

Саша никого не винила в своём одиночестве, кроме себя. К тому же, одиночество ее устраивало. Но все же, порой ей не хватало говорящего существа, которое бы ходило рядом и просто комментировало ход ее мыслей.

– Электронный Ватсон, – смеялась ее мама. – Хочешь, я им буду?

«Милая и замечательная ты у меня, – думала печально Саша. – Ты же уснешь, пока я тебе буду рассказывать, чем занимаюсь. И я снова окажусь наедине с собой и своими открытиями, которые никому не нужны, мам. Ты не понимаешь, мама, я хочу… искать причины, толкающие людей совершать зло. Я знаю, что за это не платят. Это – не рисовать картины, не писать книги… Просто прости меня, мама, я… я ненормальная».

Иногда знакомые её спрашивали:

– Ты поступила на философский факультет. Зачем ты составляешь психологические портреты преступников?