Бесстыжая - [43]

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я услышала, что они уходят. Потом наступила тишина, и султан раздвинул шторы паланкина. Он молча смотрел на меня, я тоже смотрела на него сердитым взглядом. Я была слишком зла, чтобы притворяться.

— Мог бы и вспомнить о том, что я жду, — сердито сказала я.

Он улыбнулся. Что-то в его улыбке напомнило мне о моем сне, и я почувствовала, что между ног стало влажно. Но я не поддалась своему настроению.

— Я думал о тебе, — сказал он. — Мысли были очень приятные и чуть не отвлекли меня от важных государственных дел.

— Зачем ты велел принести меня сюда, если был занят? — возмущенно спросила я.

Он очень удивился.

— Чтобы ты была под рукой, когда я освобожусь. Ты не забыла, что не имеешь прав?

— Очевидно, я лишена даже права на элементарное уважение.

— Правильно. Я рад, что ты начинаешь понимать свое положение. Это сделает более приятным наше общение.

— Ты намерен со мной общаться? — с иронией спросила я.

— Возможно. Это зависит от того, насколько ты мне понравишься.

— Но ведь я, кажется, тебе не понравилась?

— У тебя, скажем, есть шансы. — Он провел кончиками пальцев по моим соскам.

Я была так зла, что твердо решила не реагировать. Меня всегда радовала моя способность легко возбуждаться, но на сей раз я проклинала эту способность, потому что она могла по-настоящему превратить меня в его рабыню. Я хочу сказать, в том смысле, который не имеет ничего общего с моими связанными руками.

Ценой огромных усилий мне удалось подавить дрожь в своем теле. Я стояла как каменная и видела, как потемнели его глаза. Озадаченный взгляд сменился сердитым. Этот мужчина не привык к тому, чтобы женщина не реагировала на его прикосновение.

— Ты осмеливаешься сопротивляться мне? — тихо спросил он.

— Я не могу остановить тебя, — холодно заметила я, — но и не хочу притворяться, будто мне нравится твое прикосновение.

— Но оно тебе нравится, — заметил он.

— Не обольщайся, я лишь терплю тебя. Не более того.

По его лицу медленно расплылась улыбка, от которой у меня задрожали колени.

— А это? — сказал он, снова притронувшись к соскам. — Разве они не говорят правду?

Твердые, напрягшиеся соски выдавали меня с головой, не оставляя ни малейшего сомнения в том, как я реагирую на его прикосновение.

— Это ты лжешь, — сказал он тихо. — Ты воспламеняешься от моей ласки, и я заставлю тебя признаться в этом.

Он обнял меня одной рукой за талию и привлек к себе, глядя в лицо. Я была рада, что руки у меня связаны за спиной, иначе мне было бы трудно удержаться и не обнять его. А ведь я была твердо намерена не позволить ему одержать легкую победу.

Свободной рукой он принялся ласкать одну грудь, легко и нежно поглаживая ее пальцами, пока вся моя плоть не запылала в сладком предвкушении. Он умел мастерски возбуждать чувственность. Таких умельцев я еще не встречала. Он в совершенстве владел искусством терпеливо воспламенять женщину до тех пор, пока она не сдавалась, несмотря на самые твердые намерения противиться искушению. Я судорожно глотала воздух, понимая, что моя дрожь говорит ему все, что ему нужно узнать, но сдержать себя уже не могла.

Он наклонил голову и открыл мои губы. Его губы, твердые и требовательные, не оставляли мне ни малейшего шанса устоять. Язык его по-хозяйски раздвинул мои губы, словно я принадлежала ему. С моими твердыми намерениями было покончено. Он был правителем, человеком несгибаемой воли, и сейчас вся эта воля была направлена на то, чтобы заставить меня сдаться. Его язык завораживал меня, исследуя мой рот изнутри, он дразнил и соблазнял, посылая по всему телу волны возбуждения, которые, достигнув самого чувствительного места, вызывали отчаянное желание почувствовать его там.

Мне безумно хотелось, чтобы он опустил руку и прикоснулся к этому месту между ногами, но он этого не делал. Я пыталась без слов дать ему понять, чего я хочу. Мой язык прикоснулся к его языку и принялся поддразнивать его. Мне хотелось довести его возбуждение до тех же высот, на которые вознеслась я. Он отреагировал сразу же, мощными быстрыми рывками посылая язык в глубь моего горла, что напоминало движения совсем другого орудия совсем в другом месте. Мое наслаждение достигло новых, более опасных высот, я застонала, обезумев от желания.

Неожиданно мое тело содрогнулось, я достигла оргазма, но желание не утратило своей силы. Я по-прежнему хотела его. Он оторвался от меня и посмотрел мне в лицо. Мои припухшие губы и затуманенный взгляд, должно быть, многое сказали ему.

— Ну? — тихо спросил он. — Мое прикосновение тебе неприятно?

— Нет, — прошептала я.

Удовлетворенная улыбка тронула его жестокие, красивые губы.

— Вот теперь ты говоришь правду.

Несмотря на состояние крайнего возбуждения, я подумала: «Самодовольный мерзавец!» Мне хотелось крикнуть, что он не может бросить меня в таком состоянии, но у меня осталось достаточно гордости, чтобы скорее перетерпеть это, чем позволить ему узнать, что он заставил меня страдать от неудовлетворенного желания. Но разумеется, он и без того знал об этом. Он привык быть желанным для женщин. Хорошо бы сбить с него спесь, но пульсация между ногами напомнила мне, что в сексуальном плане он может делать со мной все, что пожелает. И я понимала, что не успокоюсь до тех пор, пока не получу его.