Бесстыжая - [3]

— Меня следовало бы пристрелить, — простонал он. — Должно быть, я совсем спятил, Мелисса…

— Хани, — настойчиво поправила я.

— Да, Хани. Именно так — чистый мед. Ты самая сладкая и желанная девушка из всех, кого я знал, но я даже этого не имею права тебе говорить. Ведь ты еще ребенок.

— Мне шестнадцать лет, — с вызовом сказала я.

Он улыбнулся, и от его улыбки у меня затрепетало сердце и перехватило дыхание.

— До шестнадцати тебе ждать еще четыре недели. Я проверял.

Я понимала, что значит достичь шестнадцатилетнего возраста, и догадывалась, почему он проверял. Значит, он чувствовал то же, что и я, и это меня так обрадовало, что я готова была пуститься в пляс. Но Стив отказывался от меня.

— Отныне мы будем держаться на расстоянии друг от друга, — сказал он.

Я вскочила с кушетки и подбежала к нему, но он, схватив за запястья, остановил меня.

— Нет, — твердо сказал он, — не приближайся ко мне, Хани. Мне следовало бы быть сильным, но я слаб.

Он выбежал из раздевалки, а я осталась стоять там, чувствуя себя совершенно несчастной. И лодыжка, как назло, разболелась снова.

Но вскоре я снова воспряла духом. Я убедила себя, что Стив на самом деле хотел лишь, чтобы мы держались подальше друг от друга, пока мне не исполнится шестнадцать лет. И я стала с нетерпением ждать своего дня рождения. Я день и ночь думала о том, как мы со Стивом будем вместе и чем мы будем заниматься. Я пыталась представить себя с ним совсем без одежды, чтобы чувствовать, как он гладит мое тело, как трогает меня везде, как достигает оргазма, находясь внутри моего тела. Я распалила себя до такой степени, что боялась взорваться. Он больше не подходил ко мне близко в школе, но во время урока я часто ловила на себе его взгляд. Взгляд этот был горячим, и я поняла, что он думает о том же, что и я, и испытывает те же мучения. Но это были сладкие муки, которые заканчиваются экстазом. Я была уверена, что он будет великолепным любовником.

В день моего рождения меня переполняли радостные надежды. Перед началом уроков я его не видела, но решила, что он, должно быть, немного опаздывает. Не о чем беспокоиться. Когда начался урок географии, я не сводила глаз с двери и сердце у меня бешено колотилось. К моему ужасу, вместо Стива в класс вошла мисс Хэдуэй, директриса школы.

— Сегодня я проведу у вас урок, — объявила она своим обычным резким тоном.

Мне хотелось разреветься, но я взяла себя в руки и спросила, не заболел ли мистер Лэнсон. Директриса просверлила меня пристальным взглядом. Едва ли этой сухопарой пятидесятилетней даме приходилось когда-нибудь испытывать нечто подобное тому, что чувствовала я.

— Мистер Лэнсон уволился из школы, — сказала она. — Участники его экспедиции улетели самолетом сегодня утром.

Я сидела, уставившись в пространство отсутствующим взглядом. Стив уехал, даже не попрощавшись, а значит, он умышленно избегал меня. Я обманывала себя. Он все-таки не любил меня. Сердце мое было разбито, мне хотелось умереть от горя.

Но в тот же день в шкафчике в спортивной раздевалке я нашла среди своих вещей записку.

Дорогая Хани.

Извини, что уезжаю, не простившись, но я не осмелился сказать тебе об отъезде. Ты такая милая, такая желанная, что я не смог бы устоять перед тобой, а я обязан это сделать. Хотя тебе сегодня исполнилось шестнадцать лет и ты, наверное, кажешься себе очень взрослой, на самом деле ты еще ребенок, и я не имею права воспользоваться тобой, как легкой добычей. Забудь меня, взрослей и открывай мир. Мужчины будут из-за тебя терять головы. Надеюсь, ты выберешь того, кто достоин тебя.

Стив.

На какое-то мгновение я была безумно счастлива. Все-таки он любил меня. Но потом я осознала, что он уехал и что я, возможно, никогда больше его не увижу и никогда не испытаю такого полного удовлетворения, которое мог бы дать мне только он. В ту ночь я горько плакала, пока не заснула.

Экзамены я сдавала как во сне, даже не интересуясь результатами, потому что мне все было безразлично. После экзаменов я поехала вместе со всем классом на экскурсию в Лондон, потому что это давало возможность уехать от всего, что напоминало мне о Стиве. Но вскоре я об этом пожалела. Все мы были в школьной форме, и с нами поехала мисс Хэдуэй, которая без конца разглагольствовала о музеях и картинных галереях, которые нам предстояло посетить. В Музее естественной истории мне удалось отстать от остальных. Потом я незаметно выскользнула из здания и убежала.

Я села в автобус и прокатилась по центру Лондона. Я никогда там не бывала, и, несмотря на мое удрученное состояние, город показался мне удивительным и прекрасным.

Я вышла на набережной Виктории и медленно побрела вдоль Темзы. Я так задумалась, что чуть не столкнулась с молодым человеком, который пятился, глядя в видоискатель фотокамеры. Он снимал девушку, стоявшую на фоне реки, облокотившись на ограду. На ее лице был искусно наложенный макияж, а такой элегантной одежды, как у нее, мне никогда не приходилось видеть. Я остановилась и долго разглядывала ее, думая о том, как было бы здорово иметь возможность купить такое платье.

Молодой человек продолжал приговаривать: