Бесстрашные - [4]
– Нет, почему вы спрашиваете?
– Да ведь вы дрожите всем телом.
– Вот как, а я совсем не замечал: это, наверное, нервозность… вы думаете, что я уже вне опасности?
– К сожалению, не могу этого утверждать.
– Где меня ждет опасность? На пароходе?
– Трудно сказать, но ваше бегство тщательно и продуманно разработано, все случайности предусмотрены. Но вы знаете, если не везет…
– Да, верно. Если не везет… во всяком случае мне отчаянно не везет, – печально произнес Швиль.
– Я знаю все, – прозвучал ответ из темноты.
– Как, вы знаете? Откуда? Я ведь вам совсем чужой!
На этот вопрос он не получил никакого ответа. Швиль убедился, что задавать дальнейшие вопросы не имело смысла. Все, кого он видел, закутывались в непроницаемое молчание. Он прижался в угол автомобиля и замолчал. Выпитое вино вызывало сонливость, несмотря на все пережитое. Измученный страхом и сомнениями мозг постепенно погружался в темноту. Автомобиль мчал его навстречу новой жизни. Сколько времени она будет длиться? Может быть, другой автомобиль по этой же дороге только в обратном направлении повезет его снова к виселице?
Швиль очнулся от неожиданного толчка. Машина внезапно остановилась. Спутник осветил фонарем его наряд, поправил шляпу, съехавшую во время сна набок, и подал пудреницу.
– Напудрите лицо, в каюте вам надо сегодня же ночью тщательно побриться, вы найдете там все, что нужно. Так, теперь отправляйтесь на пароход. Опустите голову, идите прямо и тяжело: я вас поведу. Не смущайтесь ничьими взглядами: о вашем бегстве еще не знают. А теперь выходите. – С этими словами он открыл дверцу машины, вышел и подал Швилю руку.
– Пойдем, мама, – нежно произнес он и согнул локоть.
В то же время он вынул из сумочки Швиля билет, который показал чиновнику. Тот бросил взгляд на пожилую женщину и пропустил их. Едва они взошли на палубу, как Швиля обняла и поцеловала в щеку молодая девушка.
– Наконец-то мама! – воскликнула она. – Я уже долго жду тебя.
Она взяла Швиля под руку с другой стороны, и они медленно направились втроем в каюту. Молодая девушка уложила Швиля на широкую кровать, приготовленную уже на ночь. Его спутник пожал ему руку.
– Счастливого пути и выше голову! Как видите, все идет великолепно; в дальнейшем будет то же самое – только не забывайте того, что я вам говорил в автомобиле. Никаких самостоятельных шагов.
Он исчез. Только теперь Швиль мог внимательно приглядеться к своей новой спутнице и с первого взгляда был приятно поражен ее красотой. Она была высокого роста, брюнетка, с большими проницательными серо-зелеными глазами и немного слишком крупным и дерзким, но приветливым ртом. Подбородок был немного резко очерчен, что указывало на энергию; однако тонкие черты лица придавали ей женственность и мягкость. На ней было надето спортивное пальто из верблюжьей шерсти, воротник которого она подняла во время ожидания на палубе. Блестящие волосы, отливавшие при свете лампы то коричневым, то черным, были не покрыты; ветер растрепал их и привел в художественный беспорядок.
– Снимите туфли и покройтесь одеялом. Не забывайте ни на мгновение, что вы изображаете больную – это необходимо, дабы стюарды как можно реже входили в каюту.
Швиль исполнил, что ему было приказано. Молодая девушка заботливо покрыла его, надела на его седой парик белоснежный чепчик, притушила свет и затем, прислонившись спиной к полуоткрытой двери, закурила сигарету.
Швиль проснулся. Он видел тяжелый сон. Жизнь, снова дарованная ему судьбой, во сне подвергалась опасности. Неужели теперь действительно конец? Он открыл глаза и сел на кровати. На него смотрели черные глаза, такие же черные, как темная ночь за окном иллюминатора.
– Почему вы не спите? – спросил он свою спутницу.
– Я должна сторожить, иначе нельзя.
– Я сам буду сторожить и, если понадобится, разбужу вас.
– Благодарю, но это невозможно, – приветливо, но твердо отклонила она.
– В таком случае я составлю вам компанию, – предложил он.
– Спите, отдохните лучше. Вам надо набираться сил.
– Для кого?
– Прежде всего для самого себя.
– А потом?
– Не знаю… я должна доставить вас в Гамбург…
– Что же там случится со мной?
– Это вы узнаете в Гамбурге: я столько же знаю, сколько и вы.
– Но я должен же, наконец, знать, кто мои спасители, для чего все это со мной делают?
– Разве утопающий спрашивает, кто бросает ему спасательный круг? Он хватается за него…
Последовало долгое молчание. Где-то вблизи раздавался только плеск волн и глухой, ритмичный стук машин.
– Могу я, по крайней мере, узнать, кто вы?
– Меня зовут Элли Бауер…
– Элли, – мечтательно произнес он, – как я люблю это имя…
– Вы любили женщину, которую звали Элли?
– Нет, нет, совсем другое… – рассеянно произнес он и прибавил: – Вы красивы, фрейлейн Элли. Я давно не видел красивой женщины. Еще вчера я не верил, что вообще увижу какую-нибудь женщину… может быть, это и было самым ужасным в моем прощании с жизнью… Я много выстрадал из-за женщины. Может быть, это страдание и является причиной моего стремления к женщине… мы, люди, уж таковы: нас всегда тянет к тому, что причинило нам самую большую боль.
– А это было самым большим вашим страданием?