Бесстрашная леди - [8]

— Это зависит от того, в каком столетии мы тут находимся.

— Сейчас 1832 год, девятнадцатый век, вы сами, случайно, не из двадцатого? Или, может быть, двадцать первого?

Глинис мысленно чертыхнулась и уже в который раз за этот день внимательно осмотрела окружающую местность, уверяя себя, что логика восторжествует. Она надеялась, что здравый смысл поможет разобраться в сложившейся ситуации и ей не придется доказывать невозможность воплощения в жизнь научной фантастики.

— Вы, случайно, не знали женщину по имени Сараид Конканон? — продолжал Каррик свои расспросы. — Или по имени Аланна Чэпмэн?

Что-то в его тоне заставило ее посмотреть на него. Его взгляд был направлен на какой-то невидимый предмет на дороге, подбородок решительно вздернут.

Что-то взволновало его, подумала Глинис.

— Нет, — ответила она. — А я должна была знать? Он пожал плечами, но выражение лица его не изменилось.

— Вы не ирландка, — сказал он, помолчав, — откуда вы?

— Из Канзаса, — ответила Глинис, — это в центре Америки.

Он кивнул.

— А как далеко Канзас от Колорадо?

— Через один штат на восток, — ответила она, изучая его профиль.

Откуда он знает про Колорадо, удивлялась она. Существовал ли такой штат в 1832 году? Она нахмурилась, подумав о том, с какой легкостью приняла его идею о перемещении на целое столетие во времени. Она не вправе расслабиться, потерять ориентацию. Она последняя в роду Малдунов. Ее предки, возможно, наблюдают за ней с небес, надеются, что она продолжит их дело. Но она не сможет этого сделать, если потеряет рассудок.

— И чем вы занимались в вашем Канзасе, мисс Малдун? Что полезного делали?

Она ответила весьма холодно:

— Во-первых, я хочу, чтобы вы поняли, что я ни одной минуты не верю в эту сказку о перемещении во времени и пространстве. С научной точки зрения это невозможно. Во-вторых, не привыкла, чтобы меня допрашивали незнакомцы, и мне не нравится тон, которым вы задаете вопросы. В той стране, где я жила, принято с уважением слушать то, что человек рассказывает о себе, и никогда не задавать вопросов…

— Мисс Малдун, — прервал он ее, — мне самому пришлось убедиться в возможности перемещения во времени. Если вы не помните, как поднимались на борт парохода, чтобы приплыть из Америки в Ирландию, и проснулись сегодня утром не в 1832 году, значит, вы действительно переместились во времени и пространстве.

Глинис покачала головой, вздрогнув от боли, которую это движение вызвало в раненом плече, и процедила сквозь зубы:

— Я вам не верю.

Боже, это была самая невероятная встреча в ее жизни. Что особенного в этом незнакомце, если после общения с ним все перевернулось вверх тормашками?

— Мне в высшей степени наплевать на то, во что вы верите или не верите, мисс Малдун. Это не имеет ни малейшего отношения к сложившейся ситуации. Вы ворвались в наш лагерь и этим подвергли меня и моих людей серьезной опасности. Я совершенно спокойно мог оставить вас лежать там, куда вы свалились, наверное, именно так и следовало поступить. Я бы хотел, чтобы вы больше ценили то, что мы сделали для вас. А что касается моих манер, то я не привык, чтобы меня воспитывали — особенно женщины.

Глинис в сердцах дернула поводья.

— Послушайте, Каррик, — начала она, стараясь говорить спокойно, — я весьма высоко ценю оказанную вами помощь, но не просила, чтобы вы брали меня с собой. По непонятным причинам мы действуем друг другу на нервы, так что нам лучше расстаться прямо сейчас.

Он наклонился к ней.

— Поверьте, мисс Малдун, я сделал бы это с превеликим удовольствием, но обстоятельства не позволяют.

— Какие обстоятельства? — спросила она, приподняв бровь.

— Из скольких солдат состоял британский патруль, который преследовал вас? — сердито спросил Каррик.

— Из шести, — глядя ему в глаза, ответила Глинис.

— Те пятеро, что пришли за вами в лагерь, были убиты, а теперь подумайте — где шестой?

— На пути в свою часть, — неохотно ответила Глинис.

Каррик покачал головой:

— Он уже на месте. Наверняка рассказал о случившемся в лагере и о том, где находится лагерь. И если вы покинете нас, шансы спастись у вас нулевые.

— Это уже моя проблема, — с вызовом ответила Глинис. — Мне не хотелось бы доставлять вам еще неприятности.

— Мисс Малдун, я не отпущу вас. Если вы попадете в руки британских властей, не пройдет и недели, как всех нас повесят.

Преодолев охвативший ее страх, она возразила:

— Пусть сначала поймают меня.

— Полагаете, это так сложно? — спросил он, явно развлекаясь. — Вы американка, носите странную для здешних мест одежду, конь у вас необычный, также, как и седло. Вы привлекаете к себе внимание. Как вы думаете, сколько времени понадобится властям, чтобы напасть на ваш след?

— Я могла бы…

— Смешаться с толпой? — прервал он ее. — Вы из другого времени, мисс Малдун. И если даже смените одежду, убьете свою лошадь, закопаете ее в землю вместе с седлом, все равно будете выглядеть как чужая. У вас манеры другие, не то что у женщин девятнадцатого века. Целой вечности не хватило бы, чтобы вы приспособились к нашей жизни. Но британские власти вряд ли предоставят вам столько времени.

— Выходит, я вынуждена остаться с вами? — проворчала она.