Бессмертный - [140]

Не прошло и нескольких минут, как Леонардо вернулся.

— Лука, Лука, — прошептал он, подкравшись ко мне. На его красивом лице была написана тревога, и я вопросительно поднял брови.

— Там люди разговаривают. Тебе надо послушать! Мне кажется, они строят заговор против отца Лоренцо! Я услышал их разговор, а потом мне на миг удалось заглянуть в будущее. И знаешь, что я увидел? Кровь на дороге, ведущей во Флоренцию!

И я пошел с ним к выходу из церкви. Мы держались беспечно и небрежно, как бы случайно остановились перед часами Уччелло со стрелкой в форме звезды и двадцатичетырехчасовым циферблатом. Тогда мы услышали тихий разговор невидимых собеседников. Было непонятно, где они находятся, но благодаря какой-то особенности формы и строения громадного соборного пространства до нас доносились их слова. Я замер, полностью сосредоточившись на разговоре, а когда голоса замолкли, понял, что нужно делать.

— Немедленно отправляемся в Кареджи, — сказал я Леонардо. — Но сперва я отвезу тебя домой.

— Это не по пути, — возразил он. — Я поеду с тобой. Мне всегда нравилось болтать с синьором Фичино.

После полудня мы с Леонардо прибыли на виллу Медичи в Кареджи. Джинори и лошадь Леонардо были в мыле. Слезая, мы почувствовали, как тяжело у них раздуваются бока. Вообще я не любил так загонять Джинори — только когда этого требовала срочность. Слуга-мавр увел лошадей и сказал, что Лоренцо в саду, с Фичино и остальными. Я обежал сад вокруг и нашел боковой вход, Леонардо несся за мной по пятам. Фичино и несколько приезжих — греческих ученых — сидели на скамьях под тополями, и густое полуденное солнце лилось им на плечи. Я торопливо поприветствовал собравшихся и спросил о Лоренцо.

— Лоренцо ушел в дом, — сообщил Фичино и обратился к Леонардо: — Юный синьор Леонардо, вы все выше и выше с каждой нашей встречей! Скажите-ка, вы вернулись, чтобы закончить наш разговор о поисках демона, который будет вести вас по жизни?

— Демоны — это безымянные духи, которые управляют и руководят нами на жизненном пути, — улыбнулся Леонардо. — Вы говорите, что, покопавшись в себе, любой может найти своего демона. А я скажу, что, покопавшись в себе, можно узнать глубины, из которых истекает мой жизненный источник. Именно так можно прожить одухотворенную жизнь!

— А я скажу, что мне нужно немедленно найти Лоренцо де Медичи, — прорычал я в величайшем нетерпении, — иначе источник нашей жизни совсем зачахнет!

— Он в доме, Пьеро снова болен. Его принесли меньше часа назад из Флоренции, на носилках, — махнул рукой Фичино.

Я вбежал в дом и ворвался в прежние покои Козимо, которые теперь занял немощный Пьеро. Его как раз устраивали поудобнее в роскошной постели Козимо. На краю кровати сидел Лоренцо и говорил с отцом, пока вокруг суетились слуги.

— Прошу прощения, синьоры, — воскликнули. — У меня для вас срочные вести!

— Успокойся, Бастардо. Разве в доме пожар? — улыбнулся Лоренцо.

— Вот если бы Господь даровал мне такую прыть… — вздохнул Пьеро.

Он выглядел совсем не плохо, тем более что все-таки принадлежал к роду Медичи: резко очерченный подбородок, пропорциональные черты. Но распухшие веки и вздувшиеся на горле железы придавали ему сонный и больной вид. Я знал, что он терпелив и обходителен, а благодаря многолетней врачебной практике догадывался о том, что его кажущаяся холодность объясняется постоянным физическим недомоганием. Он стиснул губы, и я понял, что его снова мучает боль, и сердце мое упало. Ведь он нужен Флоренции — чтобы ответить на брошенный вызов.

— Дом Медичи может загореться, — ответил я, жестом попросив всех слуг выйти, и встал у постели. — Мы с Леонардо были в Санта Мария дель Фьоре и подслушали разговор. Они обсуждали неуравновешенность и даже невменяемость сына Сфорцы в Милане. Они говорили, что теперь, когда Пьеро болен, а главный союзник Медичи Милан находится в руках безумца, флорентийцы встревожились, доверие к Медичи ослабело, и пора отобрать у них власть!

— Союз с Миланом стал для дедушки краеугольным камнем внешней политики, — произнес Лоренцо и вскочил на ноги. — Он не предвидел опасности, которой мы подвергнемся со смертью Сфорцы! Лука, чей разговор вы подслушали?

— Думаю, Дьетисальви Нерони и Никколо Содерини. Я слышал их, но не видел, — признался я. — Полагаю, в этом замешаны и другие. Они упоминали о том, что просили военной поддержки у Венецианской республики и Борсо д'Эсте, герцога Феррарского. Судя по их разговору, герцог согласился.

— Значит, остальные заговорщики — это Аньоло Аччайоли и Лука Питти, — заключил Лоренцо, ударив кулаком в ладонь. — Отец, мы должны действовать!

— Может, это был всего лишь пустой разговор, — вздохнул Пьеро, прячась под льняную простыню. — Люди судачат, жарко, август, а армии не любят выступать в поход по жаре.

— Отец, дедушка очень любил Луку Бастардо, он ему очень доверял! Лука доказал, что он самый надежный человек, — настойчиво заговорил Лоренцо. — Ты должен к нам прислушаться! Слова Луки лишь подтверждают дошедшие до меня слухи — слухи, которыми я не хотел беспокоить тебя в болезни!

Он сжал руку отца, и Пьеро несколько раз моргнул тяжелыми веками, а потом позволил Лоренцо усадить себя на постели.