Бессмертный - [10]

ГЛАВА VI Каким образом я впервые занялся колдовством; о лодке, которая нашлась вовремя; о песне, которую я услышал

Если кто-то думает, что, проснувшись в яме у дороги, я был под впечатлением моих недавних приключений, то он очень ошибается. Я обладаю драгоценной способностью забывать, когда хочу, о неприятностях. И если бы мне случилось совершить какой-нибудь неблагородный поступок, украсть, например, то через минуту после этого мог бы легко смотреть на себя, как на честнейшего человека в мире. Помню все, что для меня оканчивалось наиболее счастливо, все мои честные дела и поступки; что же касается остального – то это по желанию. Таким образом, во многих случаях я мог солгать вполне чистосердечно. И это было одной из главных причин моего влияния на людей. К тому же не сомневался, что оставался просто игрушкой галлюцинаций или сна.

Разве возможно было поверить, что Фиорелла, повинуясь моей воле сквозь стены, действительно совершила преступление, которое я приказал ей осуществить в припадке безумия. Чистая глупость! Об этом не стоило и думать. Это забвение было для меня тем легче, что моя любовь исчезла после ужасного потрясения, точно лист, унесенный ветром, и хорошенькая Фиорелла казалась мне бледной фигурой, почти растаявшей вдали.

Поэтому я очень любезно и с самым развязным видом после минутного размышления отвечал на поклон разбудивших меня путешественников.

– С кем имею честь говорить? – поинтересовался я.

– С Мурано, ювелиром, и маркизом Моджири, его другом.

– Имена, известные в Палермо. И мое не заслуживает сравнения с ними и не имело бы ни малейшего блеска, если бы не честь быть известным вам, так как, мне кажется, вы сейчас назвали меня по имени.

– Да, действительно, – сказал маркиз. – Пребывая в монастыре Сен-Фрателли в Кастельжироне, я не раз видал вас в обществе старого монаха, занимавшегося алхимией, который был вашим учителем. Однако что вы делали в этом странном алькове, синьор Бальзамо, если только не будет нескромным спросить вас об этом?

Мне никогда не нравились любопытные люди, но честный и даже немного глупый вид маркиза и ювелира успокоил меня, а поскольку меня принимали за ученика алхимика, я решил показать себя ловким малым.

– Я уснул, чтобы видеть во сне, куда мне следует идти, – ответил спокойно. – Уже давно собирался отправиться в Азию или Африку и вчера вечером, увидев, что расположение планет мне благоприятствует, решил пуститься в путь.

– Так как вы покидаете Палермо, – любезно сказал маркиз, – то позвольте предложить вам место в нашем экипаже. Всякая дорога ведет в Азию, а ваше общество сделает нам честь.

Как только мы сели в экипаж, имеющий довольно приличный вид для деревенской повозки, кучер повернул лошадей, и ювелир продолжал:

– Итак, синьор Бальзамо, мой приятель не ошибся, вы занимаетесь колдовством?

– Очень может быть.

– И это колдовство, – продолжал он, – учит вас средствам открывать спрятанные сокровища.

– Несомненно. Но скажите мне, пожалуйста, вы желаете разыскать спрятанную сумму?

– Вот в чем дело, – сказал маркиз Моджири. – Рассматривая фамильные бумаги, я нашел очень интересную заметку относительно сокровища, зарытого одним из моих предков в пещере Святого Петра, и сообщил об открытии моему приятелю Мурано.

– Который порядочно заплатил за это, – вставил ювелир.

– О, пустяки.

– Однако, тысячу дукатов.

– Фи! Неужели вы о них жалеете?

– Нет, – со вздохом отвечал ювелир.

– Итак, Мурано и я отправились в пещеру, когда встретили вас, и нет сомнения, что благодаря вашему искусству…

– Гм-гм! – сказал я, подражая манерам старого ученого – это предприятие может быть трудно и продолжительно.

– В самом деле? – с беспокойством спросил Мурано.

– Неужели же вы думаете, синьор, что достаточно наклониться, чтобы поднять сокровище? Быть может, вы читали книгу Магии?

– Нет.

– Очень жаль. Вы увидели бы там, что успех достигается ценой больших опасностей.

– Ого!.. – воскликнул ювелир.

– Что демоны, поставленные хранить клад, могут побить людей, которые ищут его… если последние пропустят хоть одну из магических церемоний…

– Однако вы ничего не сказали мне об этом! – возмутился ювелир, обращаясь к Моджири.

Я понял, что зашел слишком далеко.

– Но, поступая осторожно, – продолжал я, – можно избежать тех неудовольствий, которым, как мне кажется, спина синьора ювелира не желает подвергаться… Но вот час завтрака… Надеюсь, мы остановимся в этой гостинице, откуда доносится такой аппетитный запах кушанья. Нам необходимо быть очень аккуратными в пище и пить только вино Дисти в больших стаканах.

– Это обязательно? – спросил ювелир.

– Обязательно – это слишком много, просто так указано. Но если хочешь иметь успех, то ничем не следует пренебрегать.

– Хорошо сказано, – заметил маркиз. – И мой аппетит абсолютно согласен с вашим календарем.

Не стану описывать комедию, которую разыгрывал несколько дней. Окруженный заботами ювелира и восхищением маркиза, я не мог жаловаться ни на их любезность, ни на те обеды и ужины, которые съедал в их обществе. А между тем я был очень требовательным колдуном.

Правда, доставлял им и некоторые маленькие удовольствия: как, например, посещал утром и вечером вместе с ними пещеру Святого Петра или говорил им: «Действительно, эта пещера похожа – на место, в котором спрятано сокровище», – и этими пустяками приводил их в восторг.