Бессмертные - [15]

– Когда-то у меня была собака, – начала вдруг Каризма. Взгляд ее блуждал над океаном. – Маленькая дворняжка. Я сама была еще ребенком. Бросала ей палку, а она бежала за ней и приносила к моим ногам. Так всегда играют с собаками. Как-то раз я перебросила палку через расселину в скалах. Слишком широкую – собаке не перепрыгнуть. И она это знала. Понимаешь? Знала, что не сможет прыгнуть так далеко. И все же попыталась. Ради меня. То ли из верности, то ли из любви… Она прыгнула. Хотя понимала, что не допрыгнет. Она сделала это.

– И что? Допрыгнула?

С печальной улыбкой Каризма отвернулась и молча пошла обратно к лестнице на нижнюю палубу.

На перила рядом с Джиллианом села чайка.

Нос корабля рассекал пену волн.

Чайка посмотрела на Джиллиана, а затем взмыла в небо и полетела прочь.

Каризма скрылась из виду.

Наверху, на мостике, выругался капитан.

Из ниоткуда появилась черная канонерская лодка и направилась прямо к ним.

Две недели назад. Жара. Пустыня. Синайские горы.

Стоя на вершине Джебель-Мусы, Джиллиан старался ни о чем не думать. Взгляд его медленно скользил по горным хребтам, бурым шероховатым вершинам. Куда ни глянь – всюду лишь песок и скалы.

Местность эта ему не нравилась. Если бы монахи из монастыря Святой Екатерины не приняли их столь радушно, Джиллиан не провел бы тут и двух дней.

Неподалеку от него стояла небольшая часовня – по преданию, на этом самом месте Моисей получил от Бога десять заповедей. Часовня из бурого гранита вот уже много столетий высилась над отвесным склоном. Долгие годы она противостояла ветрам, время от времени приносившим в горы жар пустыни. Чуть западнее стояла крохотная мечеть, в которой едва ли поместится десяток человек.

Джиллиан был один. Он нередко поднимался сюда. С вершины местность казалась еще печальнее, еще пустыннее. Однако внизу, в долине, где стоял монастырь, среди гигантских гор, застивших солнце, он чувствовал себя словно в темнице, выстроенной миллионы лет назад. А тут, на вершине горы Моисея, воздух не пах мужским потом и ладаном, да и сам монастырь с его жесткими правилами и обрядами был далеко. Здесь Джиллиан мог дышать полной грудью, не думая о том, что за ним наблюдают. Здесь он не ловил на себе недоверчивые взгляды: мол, не разберешь, то ли мужчина, то ли женщина. Едва ли со времен основания монастыря императором Юстинианом в VI веке местные хоть раз встречали такого, как он. Гермафродита, человека, в котором сочетаются мужское и женское начало. Джиллиан одевался как мужчина, но в конце концов монахи узнали правду. Он утягивал грудь бинтами, чтобы она казалась плоской. По лицу же трудно было догадаться, мужчина перед тобой или женщина: черты расплывались, словно в дымке. В присутствии Джиллиана мужчины часто чувствовали себя неловко, он сбивал их с толку, заставляя усомниться в своих предпочтениях. Женщин, наоборот, тянуло к Джиллиану, они открыто демонстрировали это, так что ему часто становилось неловко. За всю жизнь он любил только Ауру. Но в ответной любви к нему та зашла слишком далеко.

Джиллиан обязан ей тем, что в возрасте тридцати семи лет перестал стареть. Ей и цветку Гильгамеша. Теперь он такой же, как Аура.

В долине раздался звон колокола.

Джиллиан удивился своему спокойствию. Ведь это условный сигнал, поданный братом Джакомо. Сигнал, означавший, что Ласкари при смерти.

Джиллиан бросился вниз, к монастырю. Чтобы подняться, потребовалось три часа; обратный путь займет почти столько же.

Пробежав семьсот ступеней и пологий каменный склон, Джиллиан очутился на широком плато, окруженном скалами. Монахи называли это место амфитеатром семидесяти мудрецов израильских – по преданию, спутники Моисея остались тут, а он пошел дальше, на вершину, где и встретился с Богом.

Умывшись в источнике, Джиллиан поспешил дальше – мимо скита отшельника, через тенистую оливковую рощу, вдоль кипарисов, и наконец достиг верхней из трех тысяч ступеней, ведущих к монастырю Святой Екатерины.

Древние гранитные плиты давно потрескались и стерлись. Джиллиан с трудом удерживал равновесие, изо всех сил старался спускаться осторожнее. Братья ордена с ужасом ожидали этого дня уже несколько месяцев, но вместе с тем были рады, что страдания Ласкари наконец прекратятся. В последние две недели Джиллиан почти не покидал келью умирающего магистра. Но этим утром Джакомо и Каризма уговорили его отдохнуть хотя бы день. Вместо того чтобы удалиться в свою келью и поспать, Джиллиан отправился на Джебель-Мусу. После стольких дней и ночей, проведенных у постели умирающего, полных боли и страданий, Джиллиану необходимо было излить душу солнцу и ветру.

Преодолев треть пути, Джиллиан очутился у каменной арки – такой узкой, что пройти можно только в одиночку. Здесь, между гранитных стен, когда-то ждал паломников святой Стефан Первомученик, чтобы отпустить им грехи.

Дыхание Джиллиана участилось, когда он наконец обогнул последний выступ скалы и увидел перед собой монастырь Святой Екатерины. Древние квадратные постройки с плоскими крышами того же бурого цвета, что и скалы вокруг. Чуть дальше раскинулся монастырский сад, где росли кипарисы и фруктовые деревья.