Бессмертная жена, или Джесси и Джон Фремонт - [179]

Она поцеловала его в морщинистую щеку. Блэр вышел, закрыв за собой дверь. Джесси подумала, как похожи эта встреча с Фрэнсисом Блэром и встреча с генералом Кирни по поводу гаубицы. Она вспомнила о печальных последствиях ее диспута с Кирни, и у нее возникли опасения, как бы схожесть не проявилась и в остальном.

Она отсчитывала часы в ожидании письма президента Линкольна, не очень-то надеясь, что письмо будет дружеским и обнадеживающим. Проходя мимо небольшого зеркала, она с удивлением заметила, что на ее волосах все еще видна дорожная пыль. Она подошла ближе к зеркалу и внимательно вгляделась.

«Это вовсе не пыль, — прошептала она почти слышно. — Мои волосы поседели. Видимо, это произошло вчера вечером».

На ее глаза набежали слезы; чувствуя, что если не отвлечется, то может сойти с ума от тревоги, она надела шляпку и вышла из гостиницы. Она не знала, куда идет, но вскоре повернула на Си-стрит. Она стояла перед незастроенным участком Бентонов, все еще принадлежащим семье. Дымовая кирпичная труба была разобрана, участок зарос сорняками. Глядя на него, она подумала, как одиноко стало ей в Вашингтоне и каким неприветливым стал город. Элиза уехала с мужем по военным делам. Две младшие сестры жили в другом месте, большая группа кузин и друзей, южан, уехала домой с ненавистью к имени Фремонт. В прошлом она знала каждый дом, каждую постройку, каждую лужайку и каждый ручей, почти каждое лицо, встречавшееся на улицах столицы, теперь же она не знала никого. Город вырос за ее спиной и помимо нее, она не нужна здесь и впервые стала нежеланным гостем в Белом доме.

Несмотря на боль в сердце и тревогу, у нее родилось чувство: если бы здесь был ее отец, если бы только сенатор Томас Гарт Бентон от Миссури взял ее за руку и поднялся с нею по ступеням Белого дома, все прошло бы хорошо. Но Том Бентон прожил свою жизнь, провел свою кампанию и теперь ушел в мир иной; ей самой придется вести свои сражения. Она вспомнила слова, написанные Томасом Старром Кингом другу о ней: «Джесси Фремонт — пушка, способная запугать целый кабинет: она — „Мерримак“ женского пола, полностью обшитый броней и несущий подлинный бентоновский огонь».

Теперь же уставшая, отчаявшаяся, взволнованная затянувшимся молчанием президента, болезненно пульсирующим родимым пятном, не зная, что делать, куда пойти, она уже не чувствовала себя «Мерримаком» женского пола; огонь был довольно существенно ослаблен в итоге встречи с Линкольном и Блэром. У нее было единственное желание: сбежать быстро и подальше от конфликтных сцен в Вашингтоне и Сент-Луисе, вернуться в свой коттедж в Блэк-Пойнте с видом на Сан-Францисский залив и пролив, где она может слышать, как на ветру трепещут паруса при входе в порт.

Рано утром на следующий день, после бессонной ночи, она написала письмо мистеру Линкольну.

«Президенту Соединенных Штатов

Вчера мистер Блэр сказал мне, что пять дней назад было получено письмо от его сына Фрэнка Блэра, и оно было доставлено Вам его сыном Монтгомери Блэром, почтмейстером; письмо содержало некоторые замечания относительно генерала Фремонта и его военного командования в Западном регионе.

Мистер Блэр также сказал мне, что на основе этого письма Вы направили почтмейстера Блэра и генерала Мейгса в Сент-Луис, чтобы провести инспекцию региона и доложить Вам.

От имени и как представляющая генерала Фремонта должна просить предоставить мне копии этого письма и другие сообщения, если таковые имеются, которые, по Вашему суждению, сделали необходимой инспекцию.

Имею честь оставаться

глубоко уважающая Вас

Джесси Бентон Фремонт».

К полудню она получила ответ от президента.

«Миссис генерал Фремонт

Уважаемая мадам!

Я подготовил ответ на письмо, доставленное Вами от генерала Фремонта вчера, и, поскольку не имел известий от Вас в течение дня, послал ему ответ по почте. Я не считаю себя вправе передать вам копии писем, полученных мною, без согласия написавших их. Не было какого-либо давления на мое суждение, направленного против чести и честности генерала Фремонта, и я протестую против утверждений, будто враждебно действовал против него. Ваш покорный слуга

А. Линкольн».

Понимая, что ей больше нечего делать в Вашингтоне, она села на ночной поезд, отправлявшийся в Сент-Луис. На следующее утро, когда поезд отходил от Харрисбурга, сидевший напротив нее джентльмен встал, вежливо поклонился и сказал:

— Мадам Фремонт, я хочу задать вам вопрос; мы с женой хотели бы услышать ваш ответ. Верно ли, что президент намерен отказаться от использования эмансипации в качестве оружия в этой войне?

— Верно.

Жена джентльмена всплеснула руками и крикнула:

— Ой, мой, мой сын! Мой сын! Я охотно отдала его! Я отдала его Господу Богу, но теперь не вижу чего ради.

По возвращении в Сент-Луис она узнала, что Джон добился стратегического успеха: две недели назад он назначил Улисса С. Гранта бригадным генералом и поставил его во главе юго-восточной части Миссури и Южного Иллинойса со штаб-квартирой в Каиро. Генерал Грант действовал стремительно и решительно, вступил в Палука, опередив генерала Конфедерации Полка и обеспечив тем самым свободу прохода федеральных войск вниз по Миссисипи для подготовки основной кампании. Грант просидел в конторе генерала Макклеллана четыре дня в надежде получить назначение, но на него не обращали внимания. А Джон тут же взял его, как он объяснил Джесси, «за свойства, которых я не встречал у кого-либо другого: генерал Грант обладает собачьим упрямством и железной волей».