Бесследно пропавшие… Психотерапевтическая работа с родственниками пропавших без вести - [18]

Второй группой были женщины, которые решили смириться с амбивалентностью длительного и, возможно, напрасного ожидания. Очевидно, существует корреляция между формой совладания и временем, прошедшим с момента получения известия о том, что человек пропал без вести. Их мужья числились пропавшими без вести как минимум два года. Эти женщины постепенно принимали на себя роль вдов, но одновременно с этим у них еще теплилась надежда, что их мужья могут вернутся.

Напротив, третья группа, которую описывают Бенсон и ее коллеги, это женщины, которые лишь недавно столкнулись с исчезновением их мужей. Здесь явным образом царила надежда, что муж еще вернется. Все остальное категорически отвергалось и отрицалось.

6.2. Потеря одного или обоих родителей

Реакция ребенка на разлучение с родителями навсегда, как это уже было показано выше (см. раздел 3.1), сильно зависит от возраста и степени его развития… Принципиально же условия, способствующие здоровой скорби взрослых, действительны и для перенесших потерю детей.

«В принципе, условия, благоприятные для скорби ребенка, не отличаются от тех, что должны быть у взрослых. Самые важные из них следующие: во-первых, нужно, чтобы у ребенка были достаточно прочные отношения с родителями до их потери; во-вторых,… чтобы ребенок был быстро и правильно проинформирован о том, что случилось, и мог задавать любые вопросы и получать на них, по возможности, честные ответы, а также принимать участие в скорби семьи, включая все ритуалы – похороны и др.; в-третьих, ребенку необходимо чувствовать успокаивающее присутствие оставшегося родителя или, если это невозможно, замещающего его знакомого и близкого человека; кроме того, ребенка надо заверить в том, что эти отношения сохранятся в дальнейшем»

(Bowlby, 1983, с. 355).

В большинстве своем скорбящие дети выражают свои чувства не в словах, а в эмоциях, действиях и, вообще, в поведении. Эмоциональное состояние детей часто меняется: они внезапно переходят от одного чувства к другому – и то вдруг веселы, а то вдруг снова глубоко опечалены. Регресс также может быть формой скорби. Дети ищут большей близости со своими фигурами привязанности, им еще тяжелее будет перенести разлуку с ними, а тем более потерю (Onnasch, Gast, 2011).

6.2.1. Потеря одного или обоих родителей вследствие политических репрессий

Давид Бэккер (Becker, 1992) указывает на то, что процесс скорби сильно затруднен, если люди погибают вследствие политических репрессий. Их близкие родственники лишаются ритуалов и поддержки со стороны социального окружения. Второе и третье из названных Боулби в качестве благоприятных для здоровой скорби условий в данном случае невыполнимы.

«С точки зрения ребенка, гибель отца или матери представляет собой событие, стоящее в ряду других, связанных с насилием, и воспринимается подобным кошмарному сну. Разговору об обстоятельствах трагедии в семье мешает сначала шок, затем всепоглощающий страх… Дети предпринимают отчаянные усилия реконструировать произошедшее из доступных им фрагментов информации. Не имея возможности избавиться от своего смятения, они ощущают страх взрослых, сдерживают собственные чувства и принимают молчание как общий образец поведения. Таким образом, дети начинают отождествлять утраченного родителя с хаосом и разрушением»

(Becker, 1992, с. 105)

Вследствие этого траур считается недопустимым, а процесс скорби продлевается на неопределенное время. Иногда скорбящий становится способен оплакать потерю лишь годы спустя – и то часто только в кабинете психотерапевта.

6.2.2. Потеря одного или обоих родителей вследствие насильственного исчезновения

Бóльшая часть того, что сказано о гибели родителей вследствие политических репрессий, справедливо и в случае их исчезновения. Хотя исследования, которые будут приведены в данной работе ниже (ср. гл. II, раздел 5), показывают, что из-за исчезновения родителей дети существенно страдают от тяжелых патологических реакций и расстройств (Becker, 1992; Zvizdic, Butollo, 2000). Сообщается о регрессивном или асоциальном поведении детей, нарушениях сна, депрессиях, ночном недержании мочи, агрессивности, ухудшении успеваемости в школе. Беккер объясняет это чрезвычайным положением, в которое попадает вся семья в случае насильственного исчезновения ее члена.

«Чрезвычайное положение становится нормой, несущей на себе отпечаток табуизации и запретов: именно о том, что больше всего тяготит, нельзя заговорить, нельзя чтобы скорбь и страх нашли свое выражение»

(Becker, 1992, с. 88).

6.3. Потеря ребенка – «осиротевшие» родители

Формы реакции на потерю ребенка часто сходны с теми, что проявляются, когда умирает спутник жизни. Но имеется одно существенное отличие, на которое указывает Боулби:

«Если после смерти супруга/супруги превалирующим признаком является одиночество, то после смерти ребенка оно не кажется преобладающим. Соответственно, чувство одиночества после смерти супруга/супруги обычно не облегчается присутствием ребенка»

(Bowlby, 1983, с. 163).

И все же смерть ребенка описывается во многих исследованиях как нечто особенно критическое, когда присутствие спутника жизни не может утешить. Дети – это будущее, и потеря ребенка – это утрата всяких перспектив.