Бессердечный - [12]

Решив, что Филч подождёт и никуда не денется, она постояла на улице ещё немного, выбросила сигарету в мусорный бак, и уже было собиралась вернуться на кухню, но, обернувшись, обнаружила Ричарда, открывшего дверь. Он вышел наружу в одних только пижамных штанах светло-зеленого цвета.

— Ты совсем спятил?! — Дэни налетела на него, схватила за руки и потащила обратно, в дом. — Придурок! Мало тебе ожогов, так ты решил ещё и воспаление лёгких подхватить?

Он стоял перед ней и глупо улыбался, пока она вела свою очередную громкую тираду.

— Ты бы ещё без штанов припёрся! Нет, скажи мне, ты действительно вменяемый? А как ты вылез из ванны? Ты хоть обтёрся полотенцем? Сраный ж ты свет, и как ты вообще спустился вниз без помощи?!

Когда она замолчала, он тихо засмеялся, глядя на то, как тяжело она дышит; словно бегала десять минут, не останавливаясь.

— Закончила? Отлично. Ты хуже любой ворчливой бабки.

— Просто ты не должен заболеть...

— Кто-то меня уверял, что ей нужны только деньги, а?

Ричард медленно подошёл к кухонному столу, но вдруг схватился за голову, тогда Дэни подскочила к нему и помогла сесть.

— Верно, деньги мне нужны. Но это зависит от твоего состояния. Не думаю, что твоя мать заплатит мне, если тебя вынесут отсюда вперёд ногами.

— Тоже верно, но ты ведь будешь скучать, если такое вдруг случится... ах, твою ж...

Он повернулся боком, навалившись на стол, и закрыл глаза.

— Что такое? Ну не молчи!

— Всё в порядке, голова только кружится.

— Сейчас дам таблетку. Держись за стол, не упади.

Всё ещё ворча на упрямого парня, девушка полезла к верхним полкам в поисках нужного препарата. Стакан воды, обезболивающее и крепкий сон — Дэни знала, обычно, это всегда помогало Кендре.

— Вот так... Встать сможешь? Тебе надо наверх, поспать.

Она заставила его опереться на её плечо, сама же приобняла Ричарда за талию, и так они, хоть и не без труда и небольших остановок, доковыляли до его комнаты.

Дэни помогла ему улечься, наложила специальные, медицинские повязки на повреждённые участки кожи, и, когда уже почти закончила, Ричард, до этого просто следивший за ней, сказал:

— Извини меня. Ну, за то, что я пытался тебя лапать. Это была шутка, на самом-то деле. Я не думал, что ты так отреагируешь.

— Уже забыла, — ответила она, не поднимая глаз. — Просто больше так не делай.

— Ясно, понятно. Твой парень очень разозлится, если узнает об этом?

Она просто засмеялась, впервые по-настоящему, искренне и без стеснения. Даже не заметила, что слишком туго затянула повязку на руке парня, и он возмущённо ахнул.

— Прости, прости... — Она всё ещё пыталась говорить через смех. — Ты действительно подумал, что у меня может быть парень?

— Да. А что, это так невероятно? У тебя какая-то генетическая мутация или вроде того?

Дэни снова захихикала и, наконец, выпрямилась на своём стуле. Только тогда она заметила, что парень откровенно пялится на её грудь. Ткань майки была слишком тонкой, к слову.

— Хм, на ощупь вполне нормальная...

— Ну ты и засранец.

На бесформенных губах снова появилась довольная улыбка. Видимо, он предположил, что Дэни встанет и уйдёт, поэтому быстро произнёс:

— У меня паршивое чувство юмора, я знаю. Извини уж. Моей девушке всё это тоже не нравилось, но потом привыкла.

— Надо же! Бедная твоя девушка. Терпеть такого засранца — надо иметь стальные нервы.

Ричард кивнул и вдруг затих, нахмурился. Разговор медленно, но верно, подошёл к больной теме, посудила Дэни. Что-то не видно было этой самой девушки рядом.

Не глядя на неё, Ричард кусал губы и отчего-то качал головой. Дэни просто разглядывала его лысый череп, покрытый шрамами и тёмной кожей, и тонкие черты лица и начинала нервничать. Одним из правил по уходу за такими больными было: не давать пострадавшему возможности на самобичивание, какие-либо расстройства, и вообще не позволять тосковать, что может повлиять на его психическое состояние. Грубая ошибка.

Желая хоть как-то разрядить обстановку, Дэни настороженно спросила:

— Чего хотел тот парень, который утром приходил?

— А... этот... Я слышал, как вы мило общались за дверью, — сказал он так, словно пережил самое худшее предательство в жизни. — Этот урод снова втирал мне про то, какое я убогое ничтожество.

— В смысле? Почему?

— В начале года я готовил новый альбом. Написал пару песен, решил показать ему и ребятам из группы. Не понравилась ни одна песня. Никому из них, кроме Сэма. Он наша бас-гитара и клавишные. Они сказали, что я скатился, и это не похоже на то, что мы создавали на протяжении пяти лет.

Ричард выругался с вульгарным пренебрежением и зло хмыкнул.

— Я был не согласен, конечно. Я никогда не выходил за рамки, будь то альтернатива или гранж. Эти песни были отличные, мать их! Но на носу был юбилей, группа меня не поддержала... и Энни тоже. Мы поссорились, и я ушёл. Официально я не покидал группы, просто попал в своего рода загул. И в тот день... я напился в хлам, пришёл к нам в офис и...

Он замотал головой, выдохнул и отвернулся, чтобы Дэни не увидела его лица. Она уже знала, насколько он мог измениться, стоит ему выйти из себя. Даже сейчас, пока он говорил, от него веяло жуткой властностью и холодной силой самолюбия. Великие люди думают, что знают себе цену. Дэни чуть не высказала эту мысль вслух.