Бессердечные - [31]
У Спенсер участилось сердцебиение и сразу всплыл вчерашний разговор с Мелиссой. Мама ведь Эли никогда особо не любила, сказала ей старшая сестра.
– Ты имеешь в виду… Элисон? – спросила Спенсер.
– Да, и ее тоже, – кивнула миссис Хастингс. – Элисон, безусловно, нравилось быть в центре внимания.
– А… ты считала, что в центре внимания должна быть я? – уточнила Спенсер, тщательно подбирая слова.
Миссис Хастингс поджала губы.
– Ну, я считала, что ты могла бы более решительно заявлять о себе. Как, например, в том случае, когда Элисон взяли в школьную сборную по хоккею с мячом, а тебя – нет. И ты просто… смирилась. А ведь обычно ты боролась. И ты, вне сомнения, заслужила место в сборной.
Запахло жареным бататом. Из кухни торжественно вынесли кусок торта, предназначенный для величавой седой дамы, сидевшей за одним из соседних столиков. Три официантки с чувством запели «С днем рождения». А Спенсер провела рукой по увлажнившейся шее. Много лет она все надеялась услышать от кого-нибудь, что Эли отнюдь не идеальна, но теперь испытывала лишь чувство вины и желание оправдаться. Значит, Мелисса права? И мама действительно недолюбливала Эли? Спенсер казалось, что родительская критика относилась непосредственно к ней. В конце концов, Эли была лучшей подругой именно Спенсер… а к друзьям Мелиссы миссис Хастингс всегда хорошо относилась.
Миссис Хастингс сцепила в замок ладони с длинными пальцами и, когда официантки допели поздравление, продолжала:
– В общем, меня тревожило, что ты довольствуешься статусом второй, поэтому я стала на тебя давить. Теперь-то понятно, что на самом деле причина во мне, а не в тебе. – Она убрала за ухо светлую прядь.
– Это ты о чем? – спросила Спенсер, вцепившись в край стола.
Миссис Хастингс остановила взгляд на большой репродукции картины Магритта «Вероломство образов»[18].
– Даже не знаю, Спенс. Может, и не стоит сейчас об этом. Я даже сестре твоей не рассказывала.
Мимо прошла официантка с подносом, на котором стояли тарелки с уолдорфским салатом[19] и лежали сэндвичи из фокаччи. За окном, смеясь и болтая, две мамаши катили прогулочные детские коляски Maclaren. Спенсер подалась вперед. Во рту пересохло, будто его выстлали бумагой. Значит, «Э» не лгал: секрет все-таки есть. Спенсер надеялась, что он никак не связан с Эли.
– Пустяки, – отважно сказала она. – Мне ты можешь все рассказать.
Миссис Хастингс вытащила губную помаду Chanel, подкрасила губы и словно встряхнулась.
– Тебе известно, что твой отец окончил юридический факультет Йельского университета? – начала она.
Спенсер кивнула. Отец считал своим долгом делать ежегодные пожертвования юридическому факультету, а кофе пил из кружки с бульдогом по кличке «Красавчик Дэн» – спортивным талисманом Йельского университета. Если на Рождество папа выпивал слишком много яично-винного коктейля – и однокашники присутствовали на семейном празднике, – то исполнение спортивного гимна «альма матер» бывало неизбежным…
– Я тоже училась на юрфаке Йеля, – сообщила миссис Хастингс. – Там и познакомилась с твоим отцом.
Спенсер прижала ладонь ко рту. Не ослышалась ли она?
– Я думала, вы познакомились на вечеринке на острове Мартас-Винъярд[20], – растерянно проронила Спенсер.
Мама грустно улыбнулась:
– Там состоялось одно из наших первых свиданий. А познакомились мы в первую неделю учебы в университете.
Спенсер разворачивала и сворачивала салфетку на коленях.
– Как же так получилось, что я ничего об этом не знала?
Официантка принесла меню. Когда она удалилась, миссис Хастингс продолжала:
– Потому что я не окончила юрфак. После первого курса я забеременела твоей сестрой. Нана Хастингс, узнав об этом, потребовала, чтобы мы с твоим отцом поженились. Мы решили, что я оставлю Йель на несколько лет и буду воспитывать ребенка. Я планировала вернуться…
В лице матери промелькнуло выражение, которому Спенсер не находила определения.
– Мы подделали дату свадьбы в нашем свидетельстве о браке, не хотели, чтобы это выглядело так, будто это случилось по необходимости. – Миссис Хастингс убрала с глаз светлую прядь. За два столика от них пикнул чей-то Blackberry. У барной стойки громко хохотнул мужчина. – Да, я хотела быть и женой, и матерью. Но к тому же всегда хотела быть юристом. Я понимаю, что не в силах контролировать твою жизнь, Спенс, но я хочу обеспечить тебе широкие возможности. Именно поэтому я была так строга к тебе по поводу всего… оценок, «Золотой орхидеи», спортивных достижений. Ты уж прости меня. Я была неправа.
Спенсер, словно онемев, долго смотрела на мать. На кухне кто-то выронил поднос с тарелками, но она даже не моргнула.
Миссис Хастингс протянула руку через стол и коснулась ладони дочери.
– Надеюсь, мои откровения не стали для тебя тяжким бременем. Я просто хотела, чтобы ты знала правду.
