Беспредел - [18]

— Это к делу не относится, — вмешался Беркесов и позвонил. Вошел рослый парень в штатском.

— Жанна Николаевна, — любезно улыбнулся Беркесов, — я вас попрошу пройти в товарищем в соседнюю комнату. Он вам там кофе принесет с пирожными. А вы, пожалуйста, все, что нам рассказали, изложите в письменном виде. А потом придет еще один товарищ с телекамерой и вы все ему повторите. Договорились? А насчет работы не беспокойтесь, я вам справку выпишу, что вы у нас находились по очень важному делу.

— А вознаграждение? — спросила Жанна. — По телевизору говорили, что вознаграждение будет в валюте…

— Будет, будет вознаграждение, — быстро проговорил Беркесов, — вот товарищ, — он указал на меня, — с родственниками свяжется. Они вознаграждение и выплатят.

— А как вас зовут, — спросила Жанна меня, — и как вас найти?

— Позвоните Василию Викторовичу, — ответил я сквозь зубы, — и спросите Михаила Еремеевича. Это я.

— Спасибо, — ответила Жанна и вышла из кабинета излагать свои показания в письменном виде.

— Значит он скрывается в вашем консульстве? — спросил Беркесов, смотря на меня глумливым взглядом. — Очень интересно!

— Знаете, полковник, — стараясь сохранить лицо, ответил я, — я не уверен, что эта дама не получает жалование в вашем ведомстве.

Хотя был уверен, что нет.

— Это как вам угодно, — пожал плечами Беркесов, — но если что-нибудь случится, можете быть уверены, что ее показания прозвучат по всем каналам массовой информации. Вам даже от Кеннеди не удалось полностью отмыться, а если убьют сразу двух президентов, то можете себе представить, что станет с вашей конторой.

— А с вашей?

— А что с нами сделается? — он зло засмеялся. — У нас такая репутация, что уже ничто нам повредить не может. Вы бы лучше шли в консульство и выяснили, чем там у вас Койот занимается. А мне потом расскажете, если пожелаете.

Если это провокация КГБ, подумал я, то задумана она весьма остроумно. Они не только одну Руанову могут вытащить в качестве свидетеля. Такие свидетели сейчас могут пойти одни за другим. И все будут рассказывать, как видели Койота входящим и выходящим из нашего консульства. А потом прогремят выстрелы и разразится невероятнейший скандал, завершением которого станут ядерные ракеты Саддама Хуссейна.

Я вернулся в консульство и показал фотографию Койота дежурившему в холле сержанту морской пехоты.

— Этот человек проходил в консульство?

Сержант взглянул на снимок.

— Да, сэр.

— Вы посмотрели его документы? — спросил я, думая, что если сейчас консульство взлетит на воздух, то я нисколько не удивлюсь.

— Посмотрел, сэр. У него шведский паспорт на имя Ларссона. Кажется, Густава Ларссона, сэр.

— А к кому он прошел?

— В общий отдел. К миссис Грейвс, сэр.

Я помчался в канцелярию. Джоан Грейвс, куря, как обычно, длиннющую сигарету, что-то считывала с телетайпной ленты. При виде меня она сказала:

— Буш, хоть и проиграл выборы, но ведет себя, как настоящий мужчина.

— Он всегда был настоящим мужчиной, — согласился я, — особенно когда был директором ЦРУ. Но скажите мне, миссис Грейвс, не обращался ли к вам сегодня некий швед по фамилии Ларссон.

— Ах да, мистер Макинтайр, — всполошилась она, — простите, Бога ради. Да, мистер Ларссон приходил и просил передать Вам письмо.

— Мне? — Сегодня был день великих сюрпризов.

— Да, вам, — ответила миссис Грейвс, подавая мне плотный конверт синего цвета. — Я звонила вам, но вас не было на месте. И мистер Крамп куда-то уехал.

Я осторожно взял конверт за уголки. На нем размашистым почерком было написано: "Помощнику культурного атташе посольства Соединенных Штатов в России мистеру Д. М. Макинтайру". А внизу стоял маленький красный штамп с изображением какого-то цветка.

Первой моей мыслью было: не прислал ли мне Койот бомбу в письме? Поблагодарив Джоан, я пошел в кабинет Крампа и проверил, нет ли в конверте взрывчатки. Если Койот не использовал какого-нибудь нового изобретения, то взрывчатки в конверте не было. Потом я проверил отпечатки пальцев и был вознагражден за свои труды! На конверте были отпечатки пальцев Койота! Сначала я даже не поверил этому. Выкурил сигарету, ваял себя в руки и все тщательно проверил еще раз. Сомнений не было. Письмо принес Койот. Это обстоятельство меня настолько потрясло, что даже забыл вскрыть конверт. А когда сделал это, приняв все возможные меры предосторожности, то был удивлен еще сильнее. В конверте оказался сброшюрованный "План-перечень" мероприятий общества "Знание" в честь 40-летия победы советского народа в Великой Отечественной войне, выпущенный в 1986 году. На брошюре никаких отпечатков пальцев мне обнаружить не удалось, но среди ее страниц я обнаружил газетную вырезку, судя по шрифту, из "Интернейшл Геральд Трибун". В ней было следующее сообщение:

"Стокгольм. (ЮПИ) Здесь арестован по обвинению в незаконной практике известный хирург и патологоанатом доктор Ларссон. Доктор Ларссон известен в Швеции и за ее пределами своими операциями по трансплантации человеческих органов и теоретическими работами по методике консервации донорских органов. Представитель полиции отказался комментировать вопрос: связан ли арест доктора Ларссона с его недавним возвращением из России. Адвокат Ларссона заявил корреспондентам, что он уверен в невиновности своего клиента, и добавил, что ныне любая поездка в Россию может скомпрометировать кого угодно, поскольку от русских можно ожидать самых неожиданных предложений. Они не знают международных законов, а игнорирование законов собственной страны у них всегда было чем-то вроде национального спорта, сказал адвокат".