— Ух, чтоб тебя! Обманулся! — с досадой и вместе с тем радостно крикнул Санёк и вытер ладонью мокрый лоб.
Через несколько минут он снова тащил тяжелую волокушку по тропинке. От пережитого волнения и страха он устал еще больше. Саднила коленка, ушибленная о пень. Натертые ремнем ладони ныли и горели. Хотелось пить. Еще несколько раз филин пытался пугать Санька. Издалека доносился протяжный вой и лай, на повороте что-то больно ударило мальчика по плечу. Саньку даже слышались выстрелы и крики. Но он, стиснув зубы, не оглядываясь, продолжал упорно идти.
Темнота постепенно рассеивалась; сквозь стволы сосен просачивался мутный свет. На востоке робко загорелась светлая полоска. Санек прищурил усталые глаза и остановился. За узкой канавкой начинались луга. Он с трудом перетащил волокушку через канаву и повалился в росистую, пахучую траву.
— Дошли, Ноченька! — счастливо прошептал он, закрывая глаза.
Тело приятно ныло, отдыхая после страшной ночи… Вверху звенело заливистое пение жаворонка, встречавшего раннее утро… Возле Санька, удовлетворенно отфыркиваясь, хрустела зеленью Ночка.
Санёк не в силах был подняться даже тогда, когда рядом раздался радостный крик Пети:
— Сюда! Сюда идите! Дядя Силантий, тетя Поля, здесь он… Он Ночку нашел!.. — Петя наклонился над другом и тормошил его за плечо. — Санёк, да очнись же! Мы тебя до самого вечера искали! Всю опушку облазили, а потом побежали домой и всех подняли на ноги.
— Дядя Силантий и твой тятька из ружья палили, — пропищала рядом Машенька.
Потом Санёк услышал быстрые мелкие шажки; так ходила мать, она всегда торопилась. Вслед за этим он почувствовал, как мать наклонилась над ним. Что-то теплое и приятное капнуло ему на щеку. Он пытался открыть глаза и счастливо улыбался.
— Пострел, всю ночь искали! Вся деревня на ноги поднялась! — ласково проворчал отец. — Ишь удумал! Да ладно, ладно не ворочайся. — Отец умолк. — Гляди-ка, Силантий Прокофьевич, коня ведь разыскал! — в голосе отца Санёк уловил нотку гордости. — Ну спасибо, сынок, удружил!
— Мамка, картуз, рубашка, — прошептал Санёк.
— Экое дело, что вспомнил! — звонко рассмеялся дядя Силантий. — Новый справим. Всем колхозом. За такой подарок… — Дядя Силантий хотел еще что-то добавить, но голос его неожиданно дрогнул. — Одним словом — пионерия… — закончил он.
— Сынушка мой! — шептала мать, гладя расцарапанные плечи мальчика.
Сильные отцовские руки бережно и осторожно подняли его с земли.
Где-то высоко-высоко попрежнему заливался жаворонок…
