Беспокойный характер - [32]

— Потуже ногу ей перевязать нужно, — решил мальчик.

Срезав несколько прутиков и расщепив их пополам, как делала мать, когда готовила лучину на растопку, Санёк снял рубашку и оторвал от нее узкий лоскут вдоль полы. Подложив лучинки, он туго перевязал ногу жеребенка.

— Ну вот, по всем правилам ГСО! Вот и пригодились занятия в кружке! Теперь не бойся, вставай!

Но Ночка попрежнему валилась на бок.

— Что же мне с тобой делать? Волки ведь задерут! Понимаешь ты?

Уговоры не помогали. Ночка идти не могла, хотя и пыталась встать. Санёк задумался. Через несколько минут возле его ног уже лежала большая вязанка срезанных гибких прутьев ивняка.

— Попробую сделать волокушку — рассуждал мальчик.

В школе им не раз приходилось плести для колхозного парника плетенки. Сейчас это как нельзя лучше пригодилось. Чтобы концы веток не распускались, их пришлось стянуть длинной полоской, отрезанной от ремня. Наконец, плетенка была готова. Беспокоило одно: выдержит ли она тяжесть Ночки?

— Ну, Ночка, сейчас тронемся! Только уговор, лежать смирно. Не брыкаться, а то брошу, — пригрозил Санёк, подсовывая волокушку под бок Ночки.

— Вот так! Молодец! — похвалил он, видя как Ночка послушно улеглась на плетенке.

Но едва Лишь Санёк потянул плетенку, как Ночка съехала задними ногами на землю.

— Э, так не пойдет!

Пришлось разорвать остаток рубашки и крепко притянуть ноги Ночки к краям волокушки. — Теперь трогаемся! Только вот надо сообразить, в какую сторону.

Санёк наморщил лоб, стараясь что-то вспомнить. Подойдя к ближайшему дереву, он обошел его вокруг и ощупал ствол. Кора с одной стороны была грубее и покрыта едва приметным на ощупь мягким мхом. «Северная», — решил Санёк. Перебирая в уме все приметы, о которых им рассказывал учитель ботаники Петр Степанович во время экскурсий, Санёк вытянул волокушку с жеребенком на тропку и пошел вдоль берега по течению ручья, решив, что он должен обязательно впадать в протекавшую недалеко от лугов речку Чернушку.

— Тронулись, Ночка! — проговорил Санёк, на ходу зацепляя пряжку изрезанного ремня за край плетенки. Чтобы не резало ладонь, он обернул конец ремня размокшей и потерявшей форму фуражкой. С грибами пришлось распроститься…

В лесу совсем стемнело. За несколько минут деревья и кустарники окончательно потеряли очертания, потянуло холодком. Над головой начали робко загораться светлые глазки звезд. Лес наполнился ночными звуками, таинственными, пугающими… Где-то сбоку раздался стон… потом писк. Около ног зашелестела трава и что-то с шумом метнулось в сторону. Вдали послышался протяжный вой. Санёк задрожал. Ночка беспокойно завозилась на плетушке.

Волки!

Тяжелая волокушка цеплялась краями за мелкий кустарник, тащила за собой сухой валежник и ветки. Чтобы подбодрить себя, Санёк начал разговаривать с Ночкой.

— Лежишь? Лежи, лежи. Выберемся. Тропка приведет. Только бы на север не уйти, а то в болото попадем.

Ночка в ответ пофыркивала и шевелилась. Внезапно над головой зашумело, раздалось громкое хлопанье, а вслед за этим лес огласился диким хохотом. Выронив из рук ремень, Санёк бросился ничком на землю. Ночка захрапела и забилась. Хохот продолжался долго; он то переходил в стоны, то сменялся свистом; и вдруг снова раздавался дикий, страшный хохот. Испуганный Санёк лежал неподвижно на тропинке, уткнувшись лицом в холодную, мокрую траву. Наконец, сразу все стихло. Лишь над головой тревожно шелестели ветки потревоженных деревьев да рядом слышалось громкое всхрапывание Ночки. Санёк приподнялся, прислушался.

— У, дьявол! Напугал! — погрозил он в темноту кулаком. — Это же филин! Не спится ему, горластому. Ишь, по ночам шатается. Не бойся! — Санёк погладил Ночку по вздрагивающей спине и, перекинув за плечо ремень, вновь зашагал вперед.

Тропинка стала шире. Плетушка скользила легче и не задевала за кусты.

— Видно, к бору идем, — обрадовался Санёк. — Теперь доберемся до дому! К лугам выйдем, а там уже не страшно!

Санёк не ошибся. Через несколько десятков шагов, над головой тихо зашелестели высокие вершины сосен, а под ногами начали попадаться колючие шишки. Мальчик с нетерпением вглядывался в темноту: — «Скорей бы!» Санёк остановился и поправил ремень.

Слева, впереди что-то блеснуло. Рядом с первым огоньком загорелся другой. По спине мальчика пробежали мурашки, руки выпустили ремень.

«Волк! Сейчас набросится!» — спотыкаясь и падая, Санёк кинулся с тропинки в сторону. «А Ночка?» — В следующий миг он бросился обратно и упал рядом с плетенкой. Он охватил шею жеребенка руками и прижался к теплому боку. К его удивлению, Ночка лежала спокойно.

Волк, очевидно, не торопился. Он чего-то выжидал. «Наверно, ждет, что я испугаюсь и брошу ее?» — Не отдам! Дудки! — закричал Санёк, шаря по земле руками. Пальцы нащупали суковатую палку. — Попробуй, подойди! Ну, попробуй! — возбужденно говорил Санёк, поглядывая на притаившегося волка.

Ждать пришлось долго и Санёк не вытерпел: он стремительно вскочил и ринулся к огонькам.

— Получай! Получай! Не с такими справлялся! Подумаешь!.. Волков ещё бояться! — в ярости кричал он. — Трусишь? А, перепугался, молчишь? — Палка переломилась, а волчьи глаза светились попрежнему, продолжая мерцать спокойным светом. Ударив еще несколько раз, Санёк споткнулся и пребольно ударился коленом о трухлявый старый пень. Светлые искры от гнилушки так и разлетелись в разные стороны.