Беспокойное путешествие - [26]

- Достопочтенные гости, - заученно протарахтел старший. - Хозяин угощает вас тем, что изволит кушать сам, и да пребудут с вами милости богов!

Беспрерывно кланяясь и подобострастно хихикая, он удалился. Спутникам стало тошно от такого приема; Шон удивленно приподнял левую бровь, а Энна сложила руки на груди и взор наполнила высокомерным презрением, но уже в следующий миг сильное чувство голода затмило все прочее и оба накинулись на еду с жадностью голодных волков. О, если Иеремия и в самом деле питался так каждый день, то он, несомненно, был счастливейшим из смертных!..

Музыканты заиграли громче, а тот, что дергал струны цитры, ещё и запел высоким, срывающимся на фальцет, козлиным голосом. Будь у Энны и Одинокого Путника менее крепкие желудки, им наверняка стало бы сейчас дурно. Однако они, в первый миг едва не подавившись, все же справились с собой и продолжали трапезу.

Юная воительница, расстроенная странными выходками Тротби и колобка, а позже напуганная звуками этой кошмарной музыки, по мере насыщения обретала покой и благодушие. Ее даже не особенно рассердило то обстоятельство, что в середине трапезы Шон, жуя ножку рябчика, вдруг взял одно блюдо и переставил его на стол солдат и бледного юноши. Ахнув и воровато глянув в сторону кухни, где скрылся хозяин, те быстро принялись поглощать пищу, отчего стало ясно, что все они были ужасно голодны, а Шон, как всегда, оказался прав. Энна тоже знала закон бродяг - делиться с тем, кто имеет менее тебя, - правда, не всегда считала нужным его исполнять. Сейчас она покосилась на спутника, ожидая увидеть в его темных голубых глазах укор, но не увидела. Он вообще на неё не смотрел. Задумчивый и серьезный, он вяло пил красное вино из серебряного кубка, закусывая его румяным яблоком. Зрачки его посветлели; странным образом в них отразилась сама Энна и высокая фигура за ней...

Девушка быстро оглянулась. Сзади никого не было. Тогда она, не веря себе, снова заглянула в глаза Шона, и снова увидела за собственным отражением кого-то еще...

- Одинокий Путник... - прошептала она, трогая его руку.

Он поднял голову.

- Там, за мной... кто?

- Никого.

Шон внимательным взором обвел зал, но кроме него, Энны и трех молодцов, уплетающих его угощение, здесь действительно никого не было.

- Никого нет, - повторил он. - А что?

- А то, что я видела его!

- Кого же?

- Не знаю. Но я посмотрела в твои глаза и увидела свое отражение. А за ним стоял какой-то человек. Лица нельзя было разобрать, ибо...

- Ибо что?

- Ибо там все в тумане, - тихо ответила Энна и отвернулась, вдруг поняв, что это вздор и поверить в него невозможно даже такому доброму и умному человеку, как Одинокий Путник.

Но он поверил.

- Посмотри ещё раз, - попросил он, вновь направляя на девушку взор.

Энна посмотрела. Голубая бездна, открывшаяся ей, теперь не показывала и её отражения. В пустоте мелькали тени, блики от тусклого света ламп и её золотых волос. Потом зрачок правого глаза дрогнул, подернулся рябью, почернел, и в нем проявилось наконец лицо юной воительницы - бледное, напряженное, с яркими розовыми пятнами на скулах...

Энна нервно усмехнулась и откинулась на спинку скамьи.

- Вздор, все вздор.

- Никого нет? - спросил Шон, тоже отклоняясь назад.

- Никого.

Он пожал могучими плечами, как бы сомневаясь в том, что видение могло исчезнуть.

- Может, рябчики были несвежие? - предположила Энна. - Либо вино перебродившее? Однажды со мной случилось такое: съела два тухлых перепелиных яйца, а потом всю ночь кошмары снились...

Шон улыбнулся, покачал головой.

- Знаешь, - после недолгой паузы сказал он, - это мог быть морок, сотканный из причудливых нитей света, а мог быть... Хм-м...

- Ну же, Одинокий Путник, продолжай! - поторопила его девушка, видя, что Шон опять задумался.

- А мог быть некто из прошлого, или - некто из будущего... Трудно сказать определенно, Энна. Я слыхал, что время может преломляться - так, как твое отражение в неровном зеркале. Тогда ты видишь вдруг человека, умершего несколько лет назад; разрушенный в прошлом дом; корабль, утонувший на твоих глазах третьего дня... То же и с будущим. Вполне возможно, что сейчас время сыграло с тобою шутку и показало тебе парня, с коим ты встретишься вскоре...

- О, природа, владычица... - пробормотала Энна, веря и не веря словам Одинокого Путника. Могло ли в мире существовать такое чудо?

Украдкой она ещё раз заглянула в глаза Шона, но увидела там лишь себя самое да Иеремию, который с той же радушной улыбкой направлялся к ним от кухни. Обеими руками он обнимал огромный, в пол его роста, кувшин с длинным узким горлом.

- Как вам трапеза, дорогие друзья? Хороша ли? - от натуги уж не красный, а багровый, он с превеликой осторожностью опустил кувшин на пол.

- Хороша, - ответил Шон. - Особенно рыба.

- А вино?

- И вино.

Энна поняла, что Шон из дружеского расположения к трактирщику готов похвалить все, вплоть до ягод, к которым он не притронулся. Впрочем, трапеза и впрямь была хороша.

- А рябчики?

- И рябчики.

- А яблоки?

- И яблоки.

Хозяин повернулся к Энне. Уже оценив её девятнадцать лет в сочетании с прелестным лицом и стройной фигурой, он позавидовал Шону, которого всегда считал баловнем судьбы.