Беспокойное путешествие - [20]

Весь день я провел в страшных терзаниях. Гуччо напрасно отпаивал меня настоями лечебных трав: я был болен, болен душевно. Я так отчаянно хотел умереть, что почти уже умер... Она предпочла мне этого сморчка? О, женщина... женщина... женщина... Мириады мрачных мыслей роились в моей голове, отравляя каждый вздох и каждый выдох. Я выпил две бутыли крепкого красного вина и забылся на время. Но и в полудреме без конца возникали передо мной лица отца, матери, дяди, Соломии - всех тех, кого я уже потерял...

А к сумеркам домой вернулся дядя. Аххаб и здесь не солгал... Что ж, значит, Соломия не предавала меня? Наблюдая мои мучения, она решила ценою собственной чести спасти Лансере? Так оно и было. Теперь я мог проклинать себя за то, что усомнился в ней...

В течение пяти дней я не вставал с постели, послушно принимая настой Гуччо утром и вечером. На шестой день дядя, с целью отвлечь меня от мучительных дум и воспоминаний, дал мне запечатанный пергамент и попросил отвезти его на окраину Нилама, в дом его старого знакомого Граха, судьи. Не успел я проехать и трех улиц, как меня догнал Лобл. "Куда ты так торопишься, месьор?" - спросил он, нагло усмехаясь. Я не ответил. Тогда он скривился и сказал: "Не выношу знатных господ. Воротят нос от нас, простых смертных, как будто и не создавали боги всех людей равными! Но я испорчу тебе настроение... Нам нужен убийца наместника, и, кажется, на эту роль отлично подойдешь ты. Твой дядька свободен, девица в руках Аххаба - ничто и никто не держит тебя в доме; будущая жизнь твоя все равно разбита, так что я заберу тебя на рассвете и отвезу в Багес. Там, возле Иссантии, на берегу моря Запада есть неплохое местечко для опасных преступников... Ха-ха-ха!" Меня удивила его странная речь. С чего вдруг я должен заменить им убийцу? "Лобл, ты глуп и невоспитан, - сказал я. - Я не буду играть в ваши подлые игры. Ищи настоящего отравителя, а меня оставь." Он сплюнул в пыль, явно раздраженный моими спокойными словами. "Тогда твой дядька снова окажется в темнице! - крикнул он, гарцуя рядом со мной на своем кауром. - Выбирай! Ты или он!" Резко развернув коня, командор поскакал прочь, оставив меня в полной растерянности.

Не останавливаясь и на миг, я отвез пергамент Граху и поехал домой. По дороге я все решил. Да, я заслуживаю наказания. Хотя бы за то, что позволил Соломии погубить её жизнь ради жизни моего дяди и ради моего собственного покоя. Хотя бы за то, что сам не нашел выхода и не сумел вызволить Лансере из ниламского подвала. Скажу честно, друзья: мне стало намного легче, когда я понял, что мне предоставляется наилучшая возможность искупить вину перед всеми.

Увидев меня в добром здравии и хорошем настроении, дядя и Гуччо тоже повеселели. Я обнял их и попросил верного Ги на рассвете съездить на базар, чтобы купить мне шлем. Я и в самом деле давно хотел приобрести шлем у знаменитого оружейника Мархана, но у него все не находилось такого, что подходит мне. Я обманул Гуччо, сказав, что договорился с Марханом и он уже выковал шлем по моему рисунку. Затем я обернулся к дяде...

- Ты и его обманул? - покачал головой Одинокий Путник. - Напрасно, напрасно, мальчик.

- Не знаю, - задумчиво произнес Тротби. - Может быть... Во всяком случае, на рассвете он отправился к судье Граху, и не видел, как за мной приехал командор Лобл со своими железными воинами... Вот и все.

Сумерки сгущались над лесом, проникая меж стволов, ветвей, листьев. Ветер теребил верхушки деревьев, подвывая тонко и жалобно. Лунный диск повис на туче; его тусклый свет в полумраке создавал иллюзию опустошенного мира. Словно и не было более жизни на земле. Словно лишь четверо из созданий божиих остались дышать и чувствовать, а все прочие исчезли бесследно...

Погрузившись в глубокое молчание, спутники неспешно ехали по лесной дороге. Они снова думали о вечном, но на сей раз не догадывались о том.

Глава 6

Скоро колобку пришлось зажечь факел. Его маленькая лошадка заржала, протестуя, однако тут же получила шпорой в бок и, обиженно хрюкнув, смолкла.

- Уже ночь, - молвил Тротби, вздыхая, - а мы ещё не добрались до Нилама.

- Ты спешишь к дяде? - спросила Энна.

- Не ведаю, спешу ли я. Что мне сказать ему? Как оправдаться?

Он пожал плечами и отворотился. Настроение его снова упало; снова мрак и странные мысли овладели им; снова наваждение закружило голову. Чуткий колобок, отставив руку с факелом в сторону, сделал стойку. Щурясь от ярких отблесков пламени, он вглядывался в окаменевший профиль хозяина так настороженно, будто ожидал, что тот сейчас выкинет что-нибудь неприличное. Тротби почувствовал этот взгляд, в раздражении бросил поводья и закрыл лицо руками.

- Не смотри на меня, Ги!

- И не думаю даже, - фыркнул колобок, опуская факел.

В этот момент ветер со свистом слетел вниз, заметался по дороге, вздымая листья и пыль, трепля гривы лошадей и волосы всадников. Черные тучи заволокли небо и луну. Вдали послышались громовые раскаты.

- О, боги! - вскричал Гуччо, оборачиваясь к спутникам, словно богами были они. - Что нам делать? Начинается буря!

- До Нилама ещё далеко, - сказал Шон. - Но в конце дороги, на краю леса, есть заброшенный дом. Он весь в дырах и полон мышей, зато крыша там крепкая... - и он задумчиво посмотрел на Энну, которая ответила ему понимающим взглядом.