Бесплатное космическое путешествие - [46]

— Да крысы, наверное, — неуверенно предположил Проныра.

Других эта гипотеза не то, чтобы не устроила, они в неё просто не совсем верили. Хотели, до глубины души, но в душе оставалась тень сомнения. К тому же, в экранированных рюкзаках лежали продукты и одно это наводило на две мысли одновременно: первая заключалась в уверенности, в завтрашнем сытом дне, а вторая роила сонм сомнений, насчёт личной безопасности — за такое богатство могут запросто голову открутить. Правда, нужно быть железно уверенным в наличии продуктов, чтобы нападать на группу из одиннадцати человек, но это утешало слабо. Алексей достал мощный фонарь, которым пользовался редко, экономя заряд аккумулятора, и посветил в проход. Там никого не было. Это успокоило товарищей, а Проныра ещё раз выдвинул свою версию:

— Ну, я же говорю — крысы.

Проводник дал отмашку рукой и негромко скомандовал:

— Ладно — пошли. Всё-равно обходных путей нет, а нам прямиком в этот проход. Только идите осторожней, на всякий случай…

Все молча кивнули головами, в знак согласия, а Гном проявил чудеса героизма, вырвавшись вперёд. Васька Дервиш ткнул Пьера Тарантула вбок и сказал:

— Ишь, как наш герой выделывается перед дамой. Если так дальше дело пойдёт, то в скором времени «Гоблины» к «Дармоедам» сватов засылать будут.

Не успел он это сказать, как Сосо, недавно наступивший ботинком в машинное масло, наступил на сухой кислород… Хлопок, сопровождающийся синей вспышкой, был сильным, но не настолько, чтобы сравнивать его со взрывом — больше сработал фактор неожиданности. Гном орал, прыгая на одной ноге, а остальные суетились вокруг: кто осматривался по сторонам, нервно выискивая пристальным взглядом невидимого противника, кто успокаивал Сосо и только Проводник оставался невозмутим. На ловушку это было не похоже и это его смущало. Алексей внимательно осмотрел место происшествия и сопоставив воедино все факты, сделал заключение:

— Сработала регенерация, прореагировав с маслом. Кто-то положил лист сухого кислорода от регенеративного патрона, а скорее всего — выбросил. Но зачем?

Диггер покосился на товарища и, с нотой недоверчивости в голосе, спросил:

— А почему ты решил, будто бы его просто выбросили, а не специально разместили здесь?

— Зачем?

— Ну, как зачем? Если это не смертельная ловушка, то возможно, предупредительная. Произошёл хлопок — значит, кто-то идёт.

— Неубедительно, Николай Николаевич, — мягко возразил Алексей.

— Почему же? — не сдавался Копала.

— Ну, во-первых: пластина слишком мала, чтобы перегородить весь проход и гарантированно предупредить хозяев о приходе посторонних.

— А во-вторых?

— Во-вторых, и это самое главное — на сухой ботинок регенерация не среагирует никак. Да даже на мокрый. Так — лёгкий шип… Надо знать заранее, что гости где-то в масле извалялись.

— Ну, а я что говорю?! — несколько возбуждённо воскликнул Диггер. — Вляпался же Сосо в лужу, как раз недалеко от этого места!

— Опять не сходится, — не согласился Проводник. — Если бы масло разливали, как контрольную полосу, измазались бы все, а тут, только один гражданин, не смотрящий себе под ноги, то есть — в маленькую лужу. Я думаю: и то и другое явление — чистая случайность.

— Ну, дай-то Бог, — примирительно согласился Диггер с железными доводами старшего группы.

Копала был опытным разведчиком, но Алексей был опытнее. Тем более, в таких мелочах, которые теперь, после его разъяснения, казались, более чем, убедительными. Это успокоило остальных членов группы и даже Сосо, который перестал дёргаться, как паралитик и вспомнил, что он должен держать марку перед лицом мадам. Проводник поднял остатки сухого кислорода и упаковал в пластиковый пакет. На вопрос некоторых членов группы: «Зачем?», он ответил просто: «Пригодится». Он пока и сам не знал — зачем…

Сосо стоял, как обделавшийся: обмотанный халатом, с дымящимся башмаком и всклокоченной шевелюрой. Он напоминал настоящего гнома, только что вылезшего из забоя, в котором случился взрыв метана. Напротив стояла живописная троица «Дармоедов», как приёмная комиссия, встречающая героя-шахтёра: Мио посередине, а по краям Витя Калахари и Фриц Мэнс, до боли похожие на телохранителей. Остальные стояли кто-где и только Экономист залез на переборку — повыше, справедливо полагая, что сейчас не время спускаться на грешную землю, которую заменило холодное железо. Проныра с Диггером ничего не думали, в следствии быстротечности произошедшего. Иван Мутант, разумом находился где-то посередине, целиком и полностью полагаясь на поведенческие рефлексы своего наставника, а вот коллеги Сосо глумились над своим товарищем, как могли. Васька Дервиш, с ехидной улыбкой, наклонился к уху Пьера и прогнусавил, не менее ехидным голосом:

— Гном чуть не обделался! Похлеще, чем при виде бензопилы…

Тарантул, в точном соответствии со своим ядовитым членистоногим прототипом, посмотрел на Гнома и вежливо спросил:

— Что — халатик потяжелел? Ну, ничего-ничего…

Кидаться Гомиашвили было нечем и он только плюнул в сторону пересмешников, гордо расправляя поникшие усы.

Постепенно все пришли в себя и тронулись в дальнейший путь. Заходить на территорию «Элементалей» не входило в планы Проводника. Пройти мимо или, ещё лучше, прошмыгнуть незамеченными. Меньше вопросов, меньше ответов и риска делиться харчами, но не тут-то было. Невольных гостей встретили с зажжёнными свечами в руках. «Элементали» стояли, как покойники на кладбище, когда те готовятся к шабашу. Тусклый неровный свет отбрасывал на стены зловещие тени. Они вяло подрагивали и слегка покачивались в такт небольшому сквозняку, робко гуляющему по коридорам станции. Вход в лабораторию чернел, зияя непроглядной мглой и казалось, что любой лучик света, попавший в эту черноту, исчезал в ней, как в чёрной дыре. По иронии судьбы или по чьему-то злому умыслу, но стационарные лампы не работали именно в этом месте. По этой причине, свечи, в данный момент, являлись единственным источником света. Он освещал суровые лица «Элементалей», создавая резкий контраст с тьмой. Персонажи не мигали, беспристрастно разглядывая странную процессию. У Сосо опять поникли усы, а у остальных сразу же появилась куча вопросов, на которые, как это ни парадоксально, они не хотели получать ответов. Гном побелел, почувствовав себя еретиком. Перед глазами всплыли картинки горящих костров по всей Европе, хоть подобные церемонии, по национальной принадлежности, были ближе Фрицу и Тарантулу. Пусть не им самим, а их предкам, но генетическая память хранится на удивление долго. Как ни странно, они были спокойны, в отличии от любителя грузинских вин. Наконец Проводник пришёл в себя и, узнав знакомые лица, разрядил обстановку первым пришедшим на ум вопросом: