Бесноватые - [4]
Мокрый ветер вновь изменил направление, принеся с собой сажу и запах дыма. Мистер Уинн поправил плащ и приоткрыл дверцу кареты, как будто намереваясь выйти из нее. Свет фонаря упал на его длинный камзол из темно-фиолетового бархата. Камзол был великолепного покроя, хотя и далеко не новый. На левом бедре, под камзолом, виднелась короткая шпага в отделанных серебром сафьяновых ножнах.
– Табби, – обратился он к офицеру, – тут в конце квартала, на дальней стороне, если не ошибаюсь, рядом с Нонсач-хаус есть лавка гравюр, она называется «Волшебное перо». Над ней то ли живет, то ли раньше жила старуха, – она такая старая, что ты ее запомнил бы, если б увидел. Она все еще там, Табби?
– Ну откуда, черт возьми, мне знать? Я ее не видел. А тебе-то какое дело до старухи с Лондонского моста?
– Абсолютно никакого, – ответил мистер Уинн и, поколебавшись, добавил: – В сущности, никакого, если уж серьезно говорить. Но наша семья ей кое-чем обязана. Еще со времен дедушки, когда дела семьи обстояли благополучно. Кроме того, мне представляется варварством выгонять людей из домов.
– Так она ваша старая служанка?
– В известном смысле.
– Ну что ж, чувство, достойное похвалы. Я и сам человек чувствительный, раздери мою задницу. Белошвейки – они люди нужные, я так полагаю. Некоторые дамы приходят сюда аж из самого Сент-Джеймсского дворца: здесь можно купить хорошо и недорого. Что до остальных – фи! Если кого и стоит пожалеть в этой связи, так это Управление домов на Мосту: у них из кармана уходит девятьсот фунтов квартплаты в год.
– Это все, что ты можешь мне сказать?
– Это все, что я знаю, – ответил капитан Бересфорд с раздражением. – Ну, если тебе нужно ехать, езжай, а если хочешь, оставайся, раздавим бутылочку вина.
– Весьма сожалею, Табби, но я не могу задерживаться. Кучер, трогай!
– Задержись еще на минутку, Джефф.
Капитан Бересфорд повел плечами. По-прежнему держа в одной руке баранью отбивную, а в другой – стакан с вином, он неожиданно оглянулся, потом стал медленно поворачиваться всем туловищем. В выражении его лица появилось нечто, отразившееся и во взгляде часового с фонарем.
– Если ты так торопишься, Джефф, – проговорил офицер, – то, наверное, и на мосту не станешь задерживаться.
– А это что, запрещено?
– Не то чтобы запрещено. Только не нравятся мне эти звуки здесь по ночам. И мне, и офицеру на той стороне моста, и солдатам. Будь я таким впечатлительным, как ты (я, слава Богу, не такой!), я бы решил, что здесь разгуливают призраки. Понял?
– Здесь полно скелетов, Табби. Ничего удивительного, если окажутся и призраки. Спокойной тебе ночи. Кучер, поехали!
Щелкнул длинный кнут. Копыта лошадей и колеса кареты загрохотали по крепко сбитому настилу моста под аркой караульного помещения, затем лошади пустились в галоп и понеслись под деревянными арками, между домами; арок было так много, что эхо звучало, словно в туннеле.
Молодой человек сидел задумавшись. Пег мгновенно встрепенулась и подскакивала в своем углу кареты с видом оскорбленного достоинства, который так ей не шел.
– Если прежде мне и случалось презирать вас, мистер Уинн, – сказала она, – то это ничто в сравнении с чувством, которое я питаю к вам сейчас. Отчего, скажите на милость, я должна была скрывать свое лицо от этого офицера?
– От Табби Бересфорда? А можете ли вы поклясться, Пег, что не знакомы с ним? Или что, по крайней мере, не встречались с ним ни разу?
– Я… я… честно говоря, не припомню. Но я подумала…
– Я тоже подумал. Табби часто бывает в свете. И очень любит трепать языком. Впрочем, хватит о нем. Есть вещи посерьезнее, и о них нужно подумать прежде, чем я доставлю вас к вашему дядюшке в «Золотой Крест».
– В «Золотой Крест»?
– Вы, конечно, знаете таверну «Золотой Крест». Рядом с Нортумберленд-хаус на Чаринг-Кросс?
– Вы же говорили, что везете меня домой.
– Да, скоро вы будете дома. Но прежде ваш дядюшка желает побеседовать с вами вдали от любопытных слуг и соседей по Сент-Джеймсской площади.
– О чем это он хочет со мной беседовать? Я желаю знать! И не отстану от вас, пока вы не объясните.
– Ну что ж, выражаясь попросту, вы стали порченым товаром. После вашего последнего приключения устроить вам соответствующий брак будет нелегко, даже при том состоянии, которое вы унаследуете.
– Была ли когда-нибудь в целом свете женщина несчастнее меня!
– Кто же сделал вас такой несчастной, сударыня? Я понимаю, по мере приближения к «пещере людоеда» страх ваш увеличивается. И я вас за это не осуждаю: у сэра Мортимера Ролстона характер не из самых легких.
– Он простит меня. Он всегда меня прощает.
– Верно. Успокойтесь. По-своему он любит вас. Поэтому он и хочет только расспросить вас кое о чем. Другой бы на его месте пригласил врача или созвал консилиум почтенных матрон и подверг вас обследованию более интимному.
– Гадость! – Из глаз несчастной девушки вновь брызнули слезы. – Как вы меня оскорбляете! Как вы отвратительны мне! Я не желаю больше слушать ваши грубости, черт вас побери! Я вынуждена напомнить вам о своем благородном происхождении.
Таким диким галопом им удалось проехать всего несколько ярдов; потом кучер был вынужден осадить лошадей. Нелепые ветхие строения на мосту стояли так близко друг к другу, что издали казалось, будто они образуют единое здание. Лишь изредка между домами виднелись просветы, позволяющие пешеходам приблизиться к перилам моста. В некоторых местах проезжая часть достигала двадцати футов, а кое-где ширина ее составляла не больше двенадцати. Выступающие вторые этажи домов со скрипящими под ветром вывесками магазинов располагались так низко, что груженая подвода легко могла бы застрять под ними.
![Месть «Красной вдовы»](/storage/book-covers/1a/1ad58f1f75f3f51d5bbcd013f06593e352436813.jpg)
Герои пытаются проникнуть в тайну комнаты, в которой, по преданию, ждет неминуемая смерть любого, кто проведет в ней в одиночестве два часа.
![Изогнутый стержень](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Разбудить смерть](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Стук мертвеца](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Искатель, 1962 № 02](/storage/book-covers/15/1571c9e90784c3c004435beae23d523596752204.jpg)
«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издается с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.
![Весь Шерлок Холмс](/storage/book-covers/fa/fa64fb5627d4f09e1eb12355916f5ac540b0e9e0.jpg)
Произведения, на которых мы выросли, – и произведения, совершенно нам незнакомые. Все, что написал о великом сыщике с Бейкер-стрит сам сэр Артур Конан Дойл – от классических повестей до небольших рассказов. Но помимо произведений, принадлежащих перу Конан Дойла, в книгу вошли также рассказы о случаях из практики Холмса, о которых доктор Уотсон только упоминал. Эти рассказы «отец-создатель» лучшего из сыщиков собирался, но не успел написать, – и дописывали их его сын Адриан Конан Дойл и прославленный мастер английского детектива Джон Диксон Карр…