Бесланский словарь - [39]

Из личного дневника 12-летней Светы Цой, сгоревшей 3 сентября при штурме школы № 1

Ф

Философия

«О какой еде вы говорите?! Мы были голодными: максимум, что могли себе позволить, — несколько глотков воды, и все. Кусок в горло не лез. Вторые сутки мы дежурили возле школы с валидолом в руках. Какая уж тут еда… Ее не было у наших детей, а мы хотели принять на себя хоть частичку их страданий…

И вот я вдруг вижу женщину. Сидит себе в нашем импровизированном родительском штабе, причитает о своем сыне. А потом… Запускает руку в прихваченный с собой пакет, вытаскивает булку хлеба, отламывает ломоть и жадно впивается в него зубами… Белая воздушная мякоть, румяная корочка, запах, разливающийся вокруг…

X

Хлеб

И она рвет, рвет зубами эту душистую хлебную плоть…

Вы представляете? У этой из набитого рта так и сыплются крошки, а моя дочь в это время погибает оттого, что у нее нет капли воды и крошки этого самого хлеба! Как же эта сволочь может вот так запихиваться им, когда в нескольких метрах от нее умирают дети?!

От усталости и голода я и сама падаю с ног. И вот, когда я вижу этот хлеб… То, как она запихивает его в рот… У меня в глазах темнеет от ненависти. Рука рассекает воздух, уже приближаясь к ее лицу, и вдруг… Кто-то рядом перехватывает мою руку: «Бог ей судья!»

Марина, мать

Ц

Цена

«Я родила их рано, в двадцать лет… Только во время беременности узнала, что муж — наркоман. Он сидел на героине. А я ничего не знала, ни когда замуж выходила, ни когда забеременела… Глупая девчонка, молодая, влюбленная… Я их родила недоношенными, так боялась, что больными родятся! Ничего, все обошлось вроде. Красивые мальчики-близнецы… Ой, правда, они у меня такими красивыми получились: глазища черные, огромные, — когда я с ними гуляла, на них на улице оборачивались.

И я думала. про себя: с мужем не повезло, так хоть детьми Бог меня наградил…

Он кололся, все деньги на наркотики уходили… Придет домой — глаза стеклянные, вены синие… Какие дети? Ему ничего не надо было!..

Я ушла, когда им исполнилось 11 месяцев. Собрала все свои пожитки и закрыла за собой дверь. Брат моего мужа очень полюбил этих мальчиков, очень переживал мой уход: за несколько месяцев поседел полностью. Я вот вспоминаю то время и думаю, что он единственный в той семье понимал, что произошло. Что они потеряли навсегда — сыновей, внуков…

Первое время тяжело было. Еле концы с концами сводила. К родителям не могла вернуться: гордая была. Сняла квартирку. Плохую квартирку, бедную. Откуда деньги взять было? Потом я больше чем на год уехала из Осетии в Киев. Меня один из братьев забрал с собой: он видел, как тяжело мне было. Снял мне хорошую квартиру в Киеве, деньгами здорово помог. Пока мальчикам по два года не исполнилось, я там и жила… Хорошее время было… Я все время была с ними… Видите? Это осень, я гуляю с ними в парке. (Показывает фотографию.) Правда, красиво? (Задумчиво.) Самая красивая осень в моей жизни…

Когда им исполнилось два года, я решила вернуться в Беслан. Все-таки это мой город, я здесь родилась, выросла. Меня тянуло домой. Нужно было искать работу, не век же на шее у брата сидеть. Вот мы и вернулись.

Почти сразу вышла на работу: я парикмахер, арендовала маленький салон и начала работать. Мальчики почти все время были у моей матери. Вечером после работы я старалась забрать их домой. Я много работала… Очень много… С утра до вечера — стригу, стригу, стригу… Дотемна работаю… Ноги болят, к вечеру — ни живая ни мертвая…

Мне надо было платить, за все платить… За квартиру, за аренду парикмахерской… Детей накормить, себя накормить. Обуть-одеть.

За эту жизнь я платила…

Понимаете, у этих мальчиков не было ничего: ни своего дома, ни отца, ни нормальной семьи. Я старалась сделать так, чтобы они не чувствовали себя обделенными. Я вкалывала, чтобы у них были хорошие игрушки, хорошая одежда; чтобы они не завидовали другим детям, у которых все это было…

Они росли у моих родителей. Последние два года они только у них почти и жили. Уроки в школе закончатся, они ко мне в салон прибегают:

— Ма-ам, пошли домой!

А как «домой»? Как я работу брошу? Отвечаю:

— Если я пойду сейчас домой, кто нам даст денег на квартиру, на зимние куртки, на конфеты? Если я пойду домой, где мы завтра окажемся, на улице?

Они понурые такие становились. Посадят со мной, посидят и к матери моей идут. А что делать?

Они уже взрослые мальчики были, они все понимали… Однажды нас выставили вон из квартиры на улицу. Им года три было, наверное, а я с ними на руках на лавочке ночь ночевала. Осень уже была — не та, красивая, киевская, наша — сырая, промозглая… В одеял ко их укутала, к себе прижала, вот так и спали…

Мальчики мои знали, что такое нужда… Они помнили, как я с ними на улице ночевала…

Жизнь… (Задумчиво.) За эту жизнь я платила высокую цену…

Думаете, я не скучала по ним?.. Не понимала, что после работы нужно встретить детей у школы, привести домой, накормить их горячим обедом?.. Думаете, я не знала всего этого? (Встает и отходит к окну.) Но у них не было дома!.. Мне некуда было вести их после школы… Я хотела купить квартиру, свою, просторную квартиру… Чтобы эти дети шли к себе, понимаете, к себе домой!..