Бескровная охота - [17]

Давно прошло время новостей политических или военных; ни войной, ни политикой больше никто не занимался. Даже спорт – любимое развлечение людей двадцатого века, теперь мало кого интересовал. Большой спорт требует больших усилий, а люди разучились делать усилия. Они прекрасно обходились без этого. В больших дворах детишки частенько поигрывали в футбол, кое-где остались стадионы, которые время от времени использовались для проведения праздников, гуляний и самодеятельных турниров. Там же устраивались кровавые бои роботов-спортсменов, причем кровь имитировала человеческую и по цвету, и по запаху, и по липкости. Эти рубилки-давилки-стрелялки устраивались каждый четверг. Они прекрасно снимали напряжение рабочей недели. В основном же люди поддерживали свою форму за счет энергетических таблеток, мощных иммуностимуляторов и витаминных бомб. Все прочие необходимые для жизни лекарства искусно маскировались под пищевые деликатесы: обжираясь лососевой икрой, вы могли и не знать, что одновременно принимаете лечебные дозы кальция, магния, йода и инсулина.

Давно закончилось время трагедий и катастроф. Техника стала настолько надежной, никогда не выходила из строя, ремонтировала, поддерживала, обслуживала и обновляла сама себя, а системы управления транспортом исключали любые аварии. Даже терроризм, чуму начала прошлого века, удалось преспокойно извести экономическими методами: со счетов терорганизаций снимались громадные суммы компенсаций, и вскоре последние теракты сошли на нет. Кому же хочется так много платить за сомнительное удовольствие? Ну раз, ну два, ну не постоянно же?

Алекс шел по улице, вслушиваясь в тексты рекламных песен. Отличная песня о первой любви рекламировала невидимые презервативы «Стелс» – отличная, в смысле музыки; потому что сейчас Алекс не мог оценить слова. Еще одна песня рекламировала лучший в городе салон туалетного юмора, эта песня имела, по замыслу авторов, очень смешные слова. За ту неделю, которую Алекс провел на больничной койке, кое-что в городе изменилось. Например, японцы ухитрились построить суперсовременный супермаркет из органического стеклобетона. Как известно, японский стеклобетон вырастает со скоростью примерно двух этажей в час, если погода достаточно теплая и влажная. Большинство современных зданий теперь не строились, а выращивались по технологиям кремнеево-генетического программирования. Алекс остановился перед входом в новый супермаркет. «Бинго-Бум!» – так этот шедевр назывался, чтобы это не означало. Здание имело восемь этажей; зеленоватые полупрозрачные панели передней стены позволяли видеть то, что происходит внутри. Внутри опускался лифт, округлый и блестящий, как ртутная капля. В этот момент за его спиной послушались топот и крики.

Он обернулся и увидел троих бегущих мужчин. За ними следовала толпа человек в двадцать. Ничего хорошего это не предвещало и Алекс мгновенно нырнул в дверь супермаркета. Люди продолжали бежать. Большинство из них что-то кричали, но стены из органического стеклобетона идеально экранировали любой звук. Внутри было чисто, тихо и прохладно. Алекс подошел к кабинке лифта, и дверь открылась перед ним. Люди на улице уже переворачивали автомобиль.

Лифт сам отвез его на седьмой этаж: лифт был оборудован детекторами простых мыслей, красными блестящими шариками в углах под потолком, и потому даже не имел панели с кнопками, он угадывал невысказанные желания каждого вошедшего человека. Когда лифт остановился, Алекс обернулся к задней зеркальной стене, чтобы поправить прическу. На стене было написано матерное слово, которого только что не было. Судя по всему, слово было написано люминисцентной краской, из баллончика.

Дверь лифта открылась и трое довольно хилых мужчин в голубой униформе продавцов бросились на Алекса. Некоторое время ему удавалось сопротивляться. Он даже разбил кому-то нос. Когда его подняли в воздух, он вывернулся и упал, здорово ударив локоть. Подняться ему не позволили; оставалось прикрывать голову от ударов чем-то увесистым и, судя по ощущениям, деревянным. Кто-то бил его ногой по ребрам, но не очень сильно.

– Достаточно! – скомандовал голос. – Тащите его сюда.

Его подняли и поставили перед боссом.

– Ты меня знаешь? – спросил босс.

– Никогда не видел.

– Я директор этого супермаркета. Ты понимаешь, как ты попал? Братан, на сколько это потянет?

Братан с расквашенным носом начал что-то вычислять, шевеля губами.

– Каждое зеркало, – сказал он, – стоит три тысячи уешек. – Поэтому три зеркала, и сегодня четвертое…

– Я не видел никакого зеркала, – взмолился Алекс. – Я вообще здесь в первый раз. Я только сегодня вышел.

– Обыщите, – приказал босс, и Алекса обыскали. Ничего не нашли.

– При нем ничего нет.

– Как ты это сделал?

– Что я сделал?

– Ты испортил зеркало в лифте. Это японское супер-экстра-плюс-зеркало с чистотой поверхности в четыре девятки. Оно такое одно на весь город. В смысле, только у нас. Ты взял краску и написал на нем матерное слово.

– Но у меня нет баллончика с краской.

– Вот об этом я и спрашиваю. Куда ты его дел?

– Он не мог его спрятать, – сказал братан. – Вроде некуда.