Бесконечные дни - [5]

Пальцы Рода скользнули по моей руке. Перевернув ее, он коснулся моей ладони и прошептал.

— Навеки.

* * *

— Как тебе удалось?

Я была потрясена, зачарована. В темной квартирке спина моя покоилась на мягких подушках. Пальцы скользили по тонкому бархату, ощупывали шелковистую поверхность кушетки. По ногам побежали мурашки. В бытность вампиром я бы осознала, что кушетка мягкая, но для меня это означало бы лишь характеристику ткани. Не вызывало бы ощущения уюта и безопасности. Просто факт «кушетка мягкая» — и все. Род вздохнул.

— В ту ночь. В последнюю Nuit Rouge. Ты отправилась спать…

— Убив одну из горничных, — перебила я, припомнив молоденькую блондиночку, которую я застигла врасплох на чердаке.

Род чуть улыбнулся и продолжил:

— Я сообщил Вайкену, что ты решила впасть в оцепенение, заснуть на сто лет — и что я должен разбудить тебя в последнюю ночь очередного отмечания Nuit Rouge. Объяснил также, что ты хочешь, чтобы тебя похоронили — чтобы сделать все официально, как полагается. Он решил, что это чудесная идея. Еще бы — ему хотелось получить возможности править всем братством.

— Я бы возражать не стала, — промолвила я.

— Именно потому он так охотно мне и поверил. Но, Лина, это была ложь. В тот миг, когда там, в полях, ты заглянула мне в глаза и взмолилась, чтобы я помог тебе стать человеком, я понял: мой жизненный путь, моя вампирская жизнь, твоя вампирская жизнь, все, что я сделал с тобой, — все это подходит к концу.

— Мне не следовало умолять тебя. Манипулировать тобой.

Род засмеялся, однако смех вышел хриплым, прерывистым.

— Уж ты такая.

Я поглядела на повязку у него на запястье, на черные круги под глазами — и ощутила прилив вины. Теперь, став человеком, я и помыслить не могла о том, чтобы пытаться подольститься к Роду или запугать его угрозами самоубийства. А прежде все это давалось мне так легко. Конечно, ведь я была вампиром, а вампиры мыслят рационально.

— Пожалуйста, расскажи мне про ритуал, — снова попросила я.

Род принялся разматывать бинт на руке — медленно, слой за слоем, пока не обнажилось запястье. И там, на внутренней стороне виднелись следы зубов, моих зубов — шесть маленьких алых шрамиков. Два слева были чуть выше, чем два справа — я всегда ужасно досадовала, что у меня неровный прикус. Отпечатки своих зубов я опознаю где угодно.

— Самое главное тут — чистота намерения. Успех жертвоприношения — а это и есть самое настоящее жертвоприношение — зависит исключительно от вампира, выполняющего ритуал. Вся процедура занимает два дня.

Род поднялся. Он всегда начинает расхаживать, когда ему предстоит сделать какое-нибудь нелегкое признание. Как-то в шестнадцатом веке я спросила его, отчего это он так. А он ответил: чтобы не смотреть мне в глаза.

— Чистота намерения, вот где терпит неудачу большинство вампиров, — продолжил Род. — Ты должен страстно хотеть, чтобы вампир, для которого совершается ритуал, остался жив. А сам ты должен хотеть умереть. Это должен быть самый бескорыстный поступок в твоей жизни. Сама знаешь — в нормальном состоянии для вампира это практически невозможно.

— Кто это тебе рассказал? — спросила я.

— Покинув тебя тогда, на столько лет, я отправился во Францию, на поиски…

— Сулиня, — закончила за него я, хотя мне вдруг стало трудно дышать. Вот это да! Род отыскал Сулиня, встречался с ним… лично.

— Именно. Он как раз вышел из пятидесятилетнего сна-оцепенения. Когда я поведал ему о твоих замыслах и мечтах, он подбодрил меня. Сказал — если и есть на земле вампир, которому хватит великодушия, чтобы исполнить необходимый обряд, то это только я.

Я вскинула брови от изумления. Подумать только, что на долю Рода выдался такой поразительный момент! Хотела бы я быть там в тот миг и видеть, как отреагировал Род, когда Сулинь сообщил ему столь важные подробности.

Я мысленно представила себе Сулиня. Он был индусом — из Восточной Индии, — во всяком случае, когда-то давным-давно он там жил. Насколько давно, даже гадать не берусь. Он самый древний из живущих на земле вампиров. Ничто в грандиозном устройстве жизни не может потрясти его или вывести из душевного равновесия. Сулинь не страшится смерти, не жаждет жизни — он хочет лишь одного: своими глазами увидеть конец света.

— Есть и еще несколько правил, — продолжал объяснять Род. — Вампир, осуществляющий обряд, должен быть старше пятисот лет. Сулинь упомянул что-то о химии вампиров этого возраста. И это жизненно важный ингредиент, без него ничего не выйдет. Но чаще всего Сулинь повторял: «Чистота намерений, Род, чистота намерений». Стремление и твердая воля — отдать свою жизнь ради другого. Вампиры эгоистичны, Лина. Эгоистичны по природе своей.

— Ты пожертвовал собой? — прошептала я и ахнула, задохнувшись, не в состоянии оторвать взгляда от пола.

Род молчал. Ждал, пока я посмотрю на него. И я ненавидела его за это. Наконец глаза наши встретились.

— Я отдал тебе кровь. Всю свою кровь. Еще толком не проснувшись, ты впилась в меня, и я позволил тебе пить вволю. Но самым главным тут были три вещи: чистота намерения, химический состав моей крови и моя любовь к тебе.

— На таких условиях я бы никогда не согласилась!