Бесконечность + 1 - [19]

Тогда ему было всего восемнадцать. Он был в ужасе. Страх заставляет людей идти на то, чего они никогда бы не сделали в других обстоятельствах. Финн провел рукой по уродливой татуировке, прикрывая ее. Потом вернулся в постель и заставил себя заснуть, все еще прижимая руку к груди.

Он помнил, как игла терзала кожу, как противно пахло от Трейсона, который придавил его голову и плечи своим весом, усевшись сверху. Финн задыхался. Его руки были вытянуты в стороны, на каждой ноге сидело еще по заключенному, а Морис устроился на пояснице. Клайд в итоге перестал сопротивляться, позволив унизить себя, пометить против воли, заклеймить, потому что унижение было все же лучше боли от ударов и рвущей кожу иглы. Когда все закончилось, кровь еще некоторое время сочилась из кривого контура трех игральных карт, выбитых у него на спине. Одна – бубновая, означавшая, что Финн жульничает, вторая – пиковая, знак вора. Он с ужасом осознал, что эти отметины теперь сможет увидеть любой. Но именно третья карта, червовая, заставила кровь застыть у него в жилах. Черви давали заключенным знак, что он не против вступить в сексуальную связь. Этого он пережить не смог бы. Что угодно, только не это.

Все началось с карточной игры. Финн понадеялся, что, оказав услугу Каваро, сможет рассчитывать на его защиту, и решил рискнуть. «Не советую идти ва-банк», – сказал он. Игра остановилась. Все злобно уставились на Финна. «Что ты сказал?» – переспросил Каваро, и в его словах слышались одновременно ярость и любопытство. «У него наверняка крестовый туз. Проиграешь».

Начался хаос, Финна повалили на пол, заточка царапнула кожу под правым глазом, оставив кровавый след. Но тут раздался приказ отпустить его. Заточка исчезла, кто-то схватил Финна за волосы и воротник и поднял на ноги. Когда он встал в полный рост, чужая рука отпустила волосы: было слишком высоко, чтобы ухватиться как следует. «Покажи карты», – велел Каваро своему единственному противнику, сидевшему напротив.

Тот без малейших возражений выложил карты на стол. «Откуда ты знал, что у него туз? – спросил Каваро, не глядя на Клайда. – Ты к его картам и близко не подходил». – «Я помню все карты, что были в игре. Три туза вышли, твои карты я вижу. Раз туз не у тебя, значит, у него». – «Ты помнишь все карты», – повторил Каваро, но не удивленно, а насмешливо. «Да. И порядок, в котором их разыграли». Все, кто сидел за столом и стоял у стен, наблюдая за игрой, рассмеялись. «Докажи». Каваро взглядом указал одному из своих парней на карты, и тот сел за стол, сгребая разыгранную колоду. «Отвернись, малыш».

Клайд встал спиной к столу. Он слышал, как шуршат карты, и понимал, что они непременно перепутаются. Но, может, порядок сохранится хотя бы частично.

В любом случае, ему ничего не оставалось, кроме как перечислить те карты, которые он помнил. Ему либо поверят, либо нет. Финн начал называть карты и игроков, у которых они были, говоря четко и монотонно, прерываясь, когда кто-нибудь возражал, доказывая свою правоту и тут же продолжая перечислять, пока не дошел до карт, оставшихся на руках у противника Каваро.

Повисла тишина, острая и опасная, царапающая кожу, как бритва. Финну хотелось сорваться с места, сбежать от устремленных на него пронзительных, подозрительных взглядов. Но он сдержался, не побежал. Остался на месте, не шевелясь, чувствуя, как потеют ладони. «Как ты это сделал?» – спросил Каваро. Он уже не смеялся. «Я хорошо считаю».

∞

На груди у Клайда была большая черная свастика. Я лежала на жесткой двуспальной кровати, зажав в руках край одеяла, сон не шел, в голове лихорадочно крутились мысли. Дверь между номерами была открыта, как врата в ад, и мне хотелось подбежать, захлопнуть ее и запереть. Но я боялась. Было ясно, что я застала Клайда врасплох. Он не успел вовремя отвернуться, я все видела. Что же это за человек, если набил на груди свастику?

Плохой человек. Мне определенно не стоило ехать с ним через всю страну, к тому же без конкретного направления и безо всякой цели.

Я вцепилась в Финна Клайда, как в спасательный круг, но в лодке, куда я забралась, была течь. Так мне и надо. Он ведь меня с собой не звал и насильно не тащил. Я сама за ним увязалась.

Так странно. Он мне сразу понравился. Показался надежным. Оказавшись в шоу-бизнесе, я привыкла всех опасаться. Но Клайд не знал, кто я такая. И он спас меня, просто потому что… потому что увидел, что какой-то подросток собрался прыгнуть с моста. И вообще в нем было что-то внушающее доверие. Какое-то ощущение опоры и безопасности. Ба всегда говорила, что я бестолковая. Она явно была права.

Я долго лежала в темноте, не двигаясь, напрягая слух, пока не почувствовала, что вот-вот лишусь рассудка… Или того, что от него осталось. Финн был без рубашки, и я невольно скользнула взглядом по его торсу, ожидая увидеть четко очерченные мышцы рук и груди, выпуклый пресс и широкие плечи, но вместо этого увидела татуировку. Он тут же отвернулся, и это позволило мне скрыть испуг, сделать вид, что все в порядке, притвориться, что я ничего не видела. На спине у Финна тоже было несколько уродливых татуировок. Прежде чем отвести взгляд и отвернуться, я заметила игральные карты и цифры.