Бесконечная война - [33]

Но после пребывания в тесном и пыльном ущелье, где, казалось, вся жизнь прижалась к берегам реки Пянджшир, грязной и вонючей от обилия экскрементов скопившегося там населения, беженцев и домашнего скота, в Гульбахаре словно окунаешься в блестящую поэзию сказочной, залитой светом равнины. Война где-то далеко. По крайней мере, та большая война, которую ждут со дня на день с трепетом и противоположными эмоциями на Востоке и на Западе. Но здесь нет ни газет, ни телевидения. Только в самых богатых домах можно увидеть радиоприемники. Когда я спрашиваю у столпившихся вокруг меня ребят, ждут ли они прибытия американцев и что они об этом думают, то вижу на их лицах недоумение. Они не понимают, о чем идет речь. То, что для нас очевидно, для них – отвлеченная фантазия, если не очередное чудачество этих непонятных чужестранцев.

Для них существует только «их» война – та, к которой они все привыкли за долгие годы, которая то неожиданно вспыхивает, то затихает на долгое время и тлеет, как угли от большого праздничного костра. Какой будет завтрашняя война? Как долго продлится? Одно ясно – она будет отличаться от той, что напомнила о себе вчера случайно залетевшей со стороны талибов ракетой, которая разорвалась на окраине Чарикара. В ответ из ущелья раздался одиночный выстрел из пушки. Снаряд так же был выпущен наугад, как и талибская ракета, только затем, чтобы укол талибов не остался без ответа. Тем не менее этот снаряд мог попасть в чей-нибудь дом на той стороне и убить ни в чем не повинных мирных жителей, детей. Особенно страшно за детей, потому что дети составляют здесь большинство населения, а воюющие стороны не ведут хирургически точных артиллерийских обстрелов. Здесь нет врачей, которые могли бы толком перевязать раненых. Есть, правда, госпиталь гуманитарной организации Эмердженси с Джино Страда во главе, но тому не под силу оказать помощь всем раненым и больным. Тех, кому Эмердженси не в силах помочь, ждет смерть: от заражения крови, инфекционных и простудных заболеваний.

Уже стемнело, когда раздался выстрел из орудия крупного калибра. Он отозвался в горах эхом, похожим на стон. На сегодня все. Среди шорохов и хрипов, доносящихся из радиоприемника, удается разобрать сообщение: в Лондоне предсказывают, что атака – где, кто кого атакует? – начнется в течение ближайших 48 часов. Узнаю и о том, что Осама бен Ладен вновь через телекомпанию Аль-Джазира от имени всего исламского мира объявляет священную войну.

На мгновение у меня возникает странное ощущение, будто я нахожусь в самом безопасном и надежном месте на земле, в то время как вокруг опасность растет с каждым часом. Я понимаю, что это ощущение

Спокойная картина обманчива. В Чарикар «залетали» ракеты талибов

обманчиво, что первое столкновение противоборствующих сторон произойдет где-нибудь неподалеку отсюда, километрах в 80— 90 от места недавней артиллерийской перестрелки. На самом деле опасность подстерегает на каждом углу. Но я стараюсь об этом не думать, пока сижу со стаканом пепси на пыльной террасе ресторанчика «Мохаббат». Я нахожусь в городке под названием Джабул-Сарай, который расположен на пути к Чарикару. Подо мной копошится бедный рынок: продают белый сахарный виноград, паприку гигантских размеров, рис, муку, бензин в канистрах. Рядом выстроились в очередь желтые машины такси. На первый взгляд, им нечего здесь делать, но выясняется, что клиенты для них находятся. Повсюду в городе тебя преследует тошнотворная вонь, как в отхожем месте, но это признак того, что жизнь здесь бьет ключом. Кроме того, Джабул-Сарай странным образом ближе других оказывается к западной цивилизации. Здесь есть (или было) электричество. По крайней мере, я своими глазами видел столбы с натянутыми проводами. Никто не знает, кто поставляет электроэнергию для Северного альянса. Но она есть. Здесь вполне можно представить Интернет, если бы были к тому же телефонные линии, компьютер не стоил столько, сколько все, что продается на рынке, вместе взятое. Впрочем, Интернетом можно пользоваться через спутниковую связь, что и делают все журналисты, и я в том числе. Единственное, что напоминает о войне, так это висящие на плечах у моджахедов автоматы Калашникова. Вооруженные люди бродят среди лотков по базару без определенной цели и радостно приветствуют друг друга, прислоняясь щекой к щеке и обмениваясь рукопожатиями с какими-то женственными жестами.

То, что эти люди здесь, а не на фронте, успокаивает: в ближайшее время не стоит ожидать резких перемен. Хотя, с другой стороны, фронт в двадцати километрах, и до него можно быстро добраться или же он сам

Считается, что Джабул-Сарай ближе к западной цивилизации. Но калеки войны здесь далеко не исключение

может быстро продвинуться сюда. Но если бы затевалось что-нибудь серьезное, были бы заметны приготовления. А пока на пыльной дороге в направления Чарикара едут только старые советские КамАЗы, нагруженные товаром.

Начальство, конечно, не будет посвящать в свои планы рядовых моджахедов, но тишина в казармах, дремлющие в тени часовые и полное отсутствие военной техники говорят сами за себя. Зато повсюду разъезжают джипы, нанятые иностранными корреспондентами, которых, как и меня, доставили сюда из Душанбе на самолетах и вертолетах российского производства, предоставленных Северному альянсу для того, чтобы мы смогли рассказать миру о сокрушительном поражении талибов.