Бесконечная война - [30]

Мы с оружейником помогали нашему отделению проводить профилактику боекостюмов, когда сигнал заставил нас отправиться в противоперегрузочную камеру. Мы пересекли рубеж дистанции в биллион километров.

У нас оставалось еще около пяти часов ничегонеделанья, прежде чем придется забраться в коконы оболочек Я сыграл в шахматы с Раби и получил мат. Потом Роджерс затеяла гимнастику, просто чтобы люди отвлеклись от перспективы четыре часа лежать полураздавленными в оболочках До сих пор и половины этого срока мы не проводили в коконах.

За десять минут до пересечения последнего предела в пятьсот миллионов километров мы, командиры отделений, лично занялись укладыванием и проверкой герметичности оболочек. Через восемь минут мы уже все укрылись в костюмы, и камеру наполнила амортизационная жидкость. Теперь наши жизни зависели исключительно от нашего корабельного компьютера.

Пока я лежал, сдавливаемый невидимым прессом, одна нелепая мысль засела мне в голову и никак не хотела исчезнуть. Она кружила и кружила, словно заряд в сверхпроводящем контуре: в соответствии с формальной наукой войны последняя требует приложения как тактики, так и логистики, она же стратегия. Стратегия занимается передвижением войск в больших массах и всем остальным, кроме действительного ведения боя, которое относится к тактике. И вот мы сейчас ведем бой, но у нас почему-то не тактический компьютер, а логический, то есть, другими словами, стратегический, этакий сверхэффективный клерк от стратегии.

Другая половина моего сознания, не столь, видимо, угнетенная перегрузкой, возражала. Какое значение имеет название компьютера? В любом случае это только куча кристаллов памяти, процессоров, стекло и пластик. Запрограммируй компьютер соответствующим образом – и получишь эквивалент Чингисхана, вот тебе и тактический компьютер, хотя до этого он контролировал товарный рынок или сток нечистот.

Но первый голос продолжал упрямо спорить. Если так рассуждать, говорил он, то и человек – это не более как куча костей, облаченная в плоть, кожу и волосы Обучи его соответствующим образом – кем бы он ни был, – и получишь то ли дзен-буддиста, то ли послушного кровожадного солдата-убийцу. Зависит от обучения.

А что такое тогда я, мы, вы, отвечала вторая сторона. Миролюбивый специалист по вакуумной сварке, а также учитель физики, призванный в соответствии с Элитарным Законом и перепрограммированный в убивающую машину. Ты, я – мы убивали, и нам это понравилось.

Но ведь это был гипноз, внушение, поведенческое управление, возражал я сам себе. Больше такого с нами не сделают.

А почему? Потому, говорил я себе же, что уверены, и без этого вы теперь будете еще эффективней убивать. Простая логика.

Кстати, о логике. Почему логический компьютер выполняет работу человека? Или… о чем я думал сначала?.. И тут я отключился.

Потом замигала зеленая лампочка, и рефлекторно я нажал кнопку разгерметизации камеры. Давление успело упасть до отметки «3», прежде чем я сообразил, что мы живы и, значит, выиграли первый раунд.

Я был прав только частично.

Глава 4

Я затягивал ремешок куртки, когда кольцо связи укололо мне палец, и пришлось оставить ремешок, чтобы послушать. Вызывала Роджерс.

– Манделла, проверь камеру третьего взвода. Видно, там что-то случилось. Дальтон разгерметизировал их с центрального пульта.

Третья камера… Это же отделение Мэригей! Я помчался по коридору босиком и был у дверей камеры как раз в тот момент, когда они уже сами открыли ее изнутри и выбирались наружу.

Первым показался Бергман. Я схватил его за руку:

– В чем дело, Бергман?

– Что? – Он уставился на меня, все еще не вполне очнувшись, как и всякий, только покидающий камеру. – Ты, Манделла… Не знаю, а что такое?

Я попытался заглянуть внутрь камеры, не выпуская руку Бергмана.

– Вы опоздали с расшнуровкой, парень. Он потряс головой, стараясь прийти в себя.

– Опоздали? На сколько опоздали? Я первый раз посмотрел на часы.

– Не слишком… Боже, мы ведь легли в оболочки в 05.20, правильно?

– Да.

Я все никак не мог разглядеть Мэригей среди смутно видимых фигур внутри камеры, пробирающихся к выходу между рядами спутанных шлангами оболочек.

– Вы вроде всего на пару минут опоздали. Но предполагалось, что мы пробудем под ускорением четыре часа или меньше, а сейчас уже 10.50.

– Угм, – он опять тряхнул головой. Я отпустил руку Бергмана, чтобы дать дорогу Стиллеру и Дэми, выходившим из камеры.

– Все опоздали, выходит, – сказал Бергман. – Все, значит, в порядке.

– В порядке… Постой, постой, эй, Стиллер! Ты не видел…

Из камеры донесся крик:

– Медика! Медика!

Кто-то проходил в дверях, но это была не Мэригей. Я оттолкнул ее в сторону и нырнул в дверной проем, приземлился едва на кого-то и пробрался к Струве, заместителю Мэригей. Струве очень громко говорил в свое кольцо:

– …и переливание крови тоже. Это Мэригей все еще лежала в расстегнутой оболочке, она вся была…

– …нам сообщил Дальтон…

Каждый квадратный дюйм тела Мэригей был покрыт кровавой пленкой, повсюду с одинаковой яркой полосой.

– …когда она не вышла из «кокона».

Она начиналась у нее под подбородком злой алой лентой, и до самой грудины это была только красная пленка.