Бесконечная свобода - [49]

— Норма выживания в системе временного прекращения жизненных функций составляет более восьмидесяти процентов, — ответил я. — Норма выживания здесь, на борту судна, может оказаться нулевой.

Диана подплыла и зависла у меня за плечом.

— Чем меньше времени мы проведем в анабиозе, тем вероятнее, что удастся выжить. Тереза, тебе никто не помешает выпить свой кофе. А потом возвращайся сюда и врубайся в суть дела. Я как можно быстрее займусь подготовкой людей.

— Мы больше не ускоряемся, — сказала Эми Ларсон. — Мы можем позволить себе выждать и обдумать события.

— Ладно, висите здесь и думайте, — резко заявила Диана. — Я хочу выбраться отсюда прежде, чем случится что-нибудь еще, например, полное исчезновение воздуха.

— Если даже кто-то захочет остаться здесь до последней минуты, — заметил я, — то не следует рассчитывать, что Диана будет ждать вместе с ними.

— Они смогут приготовиться и сами, без доктора или другой няньки, — откликнулась Диана. — Но если что-нибудь пойдет не так, как надо, они просто умрут.

— Во сне, — добавила Тереза.

— Не знаю. Возможно, пробуждение так затянется, что человек задохнется. Никто еще не возвращался, чтобы сообщить, что происходит в случае повреждения системы временного прекращения жизненных функций.

На минуту наступила враждебная тишина, и в этот момент в зале появилась Мэригей. В руках у нее был блокнот.

— Я хочу узнать имена людей, желающих отправиться на первой и второй шлюпках. Это шестьдесят человек. Вы можете взять с собой не более трех килограммов личных вещей. Первая группа, сбор в десять часов. — И, повернувшись к Диане: — Сколько времени потребуется на подготовку?

— Очистка организма происходит молниеносно. Поэтому лекарство лучше принимать, уже сидя на унитазе. — Несколько человек нервно рассмеялись. — Я говорю серьезно. После этого потребуется минут пять, чтобы подсоединить биодатчики и прочее. Те из нас, кому приходилось участвовать в боях с высокими перегрузками, успевали проделать это за минуту. Но мы утратили навык.

— К тому же стали немного старше. Значит, вторая группа будет готова к полудню?

— Это разумно. Никому до тех пор не есть и не пить ничего, кроме воды. Не принимайте никаких лекарств, если только я не порекомендую их вам.

Блокнот пошел по рукам.

— Как только я получу шестьдесят имен, — сказала Мэригей, — те, кто записался, смогут идти. Тогда мы начнем набирать шлюпки три и четыре. Сколько людей категорически против того, чтобы покинуть корабль?

Руки подняли человек двадцать; часть из них сделали это довольно нерешительно. Думаю, что некоторые поступили так, не желая идти против желания своих супругов. А, возможно, потому, что не желали расставаться с ними.

— Пойдемте со мной и Уильямом в кафетерий.

Машина, в которой кипяток протекает сквозь смутно напоминающий кофе-порошок, больше не заработает. Хоть какой-то плюс.

Мэригей поцеловала воздух, обращаясь к кораблю.

— Насколько велик шанс, что эти люди выживут?

— Я не могу рассчитать это, капитан. Я не знаю, куда делось антивещество, и поэтому не знаю, какова вероятность того, что оно вновь появится.

— Как долго они смогут прожить, если оно не появится?

— Если двадцать человек останутся в этом помещении и будут держать его изолированным, то смогут жить много лет. Правда, моя вода начнет замерзать через несколько недель, и один человек должен будет отправиться к бассейну и наколоть льда. Воды в бассейне хватит на десять лет, если люди будут только пить ее и не тратить на умывание. Положение с продовольствием более сложное. Еще до исхода первого года им придется обратиться к людоедству. Конечно, при выбраковке одной персоны количество потребителей пищи уменьшится на одного человека, а из среднего тела должно выйти приблизительно три сотни порций. Поэтому последний оставшийся пробудет в живых одну тысячу шестьдесят четыре дня после того, как первый будет убит, при том условии, что он или она остается в состоянии полного сохранения жизненных функций.

Мэригей на мгновение замолчала, улыбаясь.

— Подумайте над этим. — Она оттолкнулась от стола и поплыла к двери. Я менее изящно последовал за ней.

Около двери кафетерия находился телефон для связи с ходовой рубкой. Я поднял трубку и сказал, не дожидаясь никаких сигналов:

— Корабль, у тебя есть чувство юмора?

— Только в тех случаях, когда я могу провести различие между неразумными и разумными действиями и решениями. Данное решение было неразумным.

— Что ты намерен делать после того, как экипаж покинет тебя?

— Ждать. У меня нет другого выбора.

— Ждать чего?

— Возвращения антивещества.

— Ты на самом деле считаешь, что оно вернется?

— Я «на самом деле» не считаю, что оно исчезло. Я понятия не имею, где оно находится. Но, независимо от того, какие силы заставили его пропасть, они должны быть ограничены физическими законами сохранения материи.

— Значит, ты не будешь удивлен, если оно появится вновь?

— Я никогда не удивляюсь.

— И если оно вернется на место?..

— Тогда и я вернусь к Среднему Пальцу, на мою стационарную орбиту. С некоторыми новыми данными для вас, физиков.

Меня уже давно никто не называл физиком. Я учитель, рыбовод и вакуумный сварщик.