Бесиво - [12]
В левом торце мастерской два аккуратных ряда с полотнами Максимушки. Ряды не просто рама к раме, но с переборками из поролона. На виду же вообще ни одной работы. Мольберт пуст. Рядом с ним столик с красками и кистями — разложены в порядке, смысл которого мне не понять. Не похож Максимушка на аккуратиста. Скорее всего, то работа «джинсового» Андрюхи.
В гостях у творцов цвета я не впервой, и если чифирный аромат на какое-то время перебил запах красок, то уже за десяток шагов от источника чифировони краски снова брали свое, для меня волшебное, потому что в рисовальном деле бездарен от природы, и, как всякое недоступное и умению и должному пониманию, аромат красок для меня таинствен, порою до головокружения. Всю жизнь до боли завидовал тому, к чему неспособен, и перед способными имел тайное преклонение. Тайное, потому что люди творческие — хищные пожиратели поклонения и преклонения, и оглянуться не успеешь, как начнут по плечу похлопывать, я же панибратства терпеть не могу, потому что — всего лишь шаг до хамства, а на ответное хамство я легко провоцируем.
Конечно, пытался. Изучал закон или правила перспективы, и Флоренского про преимущества перспективы обратной почитывал, а на основании почитывания трудился понять иконопись. Но, как объяснили умные люди, всякое понимание во вред чувству, что, дескать, путь к снобизму… Тогда успокоился, решив, что чувством все же не обделен, чем и следует довольствоваться, а рассуждений станем избегать, поскольку ничего стоящего и уместного словами выразить не сможем.
За столиком меж тем церемония чаепития завершалась, судя по скрипу стульев, а я как раз изловчился и выплеснул остатки чая в угол между какими-то ящиками-тарой, что у стены за деревянной лестницей на антресоли.
— Ну, теперь давай, неиспорченное дитя природы, демонстрируй, как ты переосмыслил бытие человеческое после сотрясения мозгов посредством автопокушения подлых и завистливых конкурентов по живописному цеху! — громко возгласил «олигарх» Черпаков. — Посмотрим, созрел ли ты для явления народу-потребителю.
— А чего? И запросто! — отвечал Максимушка. Новым звучанием голоса его я был удивлен, обернулся и ахнул даже. Чифирок явно пошел ему на пользу. И ликом посветлел, а глаза засинели-заискрились, и головка этак набок с вызовом: дескать, не пальцем деланы — могем! И вялое телошевеление куда только девалось! Метнулся за пустой мольберт и на вытянутых руках извлек из тайника и торжественно представил шефу-повелителю новое свое творение. Я поспешил оказаться рядом…
Ну конечно же — мазня! Однако ж притом глаза будто прилипали к небрежно обрамленному клоку полотна… Ум ухмылялся, а глаза уму вторить не спешили. Без сомнения, мазня имела некую внутреннюю структуру, обеспеченную сочетанием цветов…
— Вот то, что я вам говорил, — Черпаков взял меня за локоть, — зелень, как бы заплывающая в фиолет, а красное — в чернь… В природе такого нет, природе такие сочетания противоестественны, а главное, заметьте, ни следа деланья, а так, будто мимо проходил и махнул туда-сюда, чистый экспромт, что в наши экспромтные времена ценится весьма. А вот и моя подсказка, видите, именно так, кривыми небрежными штрихами, будто между делом, на подсознании — полускелет храмового купола, не сразу и заметишь, и так и должно быть! Так! Представляете, сколько материала для мудрых суждений наших полусумасшедших искусствоведов, особенно женского полу. Их хлебом не корми, дай загадки творчества поразгадывать да поперетолковывать так и этак… Стоп! А это что! Ма-кси-и-мушка! Это что такое? Это что за фортель?! А?!
В левом углу, в глубине светло-зеленого, — темно-зеленые очертания… Не подскажи — не заметил бы. Но зорок глаз шефа-вдохновителя. Если приглядеться, не что иное, как женская промежность, правда, весьма скромно и робко…
— Что это? — сурово вопрошал Черпаков, пальцами вцепившись в плечо Максимушки. — Это что за банальность?! Да знаешь ли ты, убогий, что сегодня девяносто процентов всех мазил твоего толка двинуты на сексе. Первый сигнал первой сигнальной системы!
— Да так как-то, — смущенно оправдывался Максимушка, — нечаянно получилось… Щас замажу…
— Стоп! Я тебе замажу!
Черпаков правой рукой взял себя за подбородок, застыл в задумчивости, однако же не отпуская левой рукой плеча мазилы.
— Знаете, — это уже мне, — у позднего Пикассо есть рисунок. Задница наклоненной женщины. Но подписано не «Задница». Подписано: «Женщина». По идее, всякие там феминистки могли бы и возмутиться, но ведь не возмущаются, а мочатся в колготки от восторга. И то, что классик к концу жизни слегка шизанулся на известной теме и по известной причине, — это им нипочем… Классику все можно. А молодому гению? Как думаете?
— Если честно, никак.
— Понял. Беру на себя. Оставляем. Первая дуреха, которая обнаружит, объявит эксклюзив на толкование, а там, глядишь, и толковище… Оставляем! Я ведь, — это опять мне, — за эти годы стал отменным знатоком всей мировой живописной халтуры. Знаю всех придурков поименно. Причем не только кто как мажет, но и, — а это главное, — кто сколько стоит. А бухгалтерия в этом деле, я вам скажу, презабавная, непредсказуемая. Короче — хобби! Это вам не уклейку подсекать в час по штучке.
Повесть «Третья правда» (1979), опубликованная впервые на родине в журнале «Наш современник» в 1990 году, послужила причиной для большой дискуссии, развернувшейся в печати. Уже само название повести заставляет обратиться к понятию «правда». В «Толковом словаре» дается следующая трактовка этого понятия: «Правда — 1. То, что существует в действительности, соответствует реальному положению вещей. 2. Справедливость, честность, правое дело» (Ожегов 1999: 576). В «Новейшем философском словаре» это же понятие имеет такое толкование: «Правда — в русской народной и философской культуре — узловое синтетическое понятие, обозначающее абсолютную истину, дополнительно фундируемую предельной персональной убежденностью его автора.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Леонид Бородин мало знаком советскому читателю, так как его произведения, написанные в последние два десятилетия, издавались лишь за рубежом, а сам писатель судом «брежневской эры» был отторгнут от общества.В 1978 в издательстве «Посев» во Франкфурте-на-Майне вышла первая книга Л. Бородина «Повесть странного времени».Произведения Л. Бородина отмечены многими нашими и зарубежными премиями — итальянской премией «Гринзане Кавур» («Расставание»), премией французского Пен-клуба («Повесть странного времени»), премиями журналов «Юность», «Наш современник», «Роман-газета», премией правительства Москвы.В предлагаемую книгу включены пять повестей («Повесть странного времени», «Встреча», «Третья правда», «Гологор», «Женщина в море»), в какой-то степени автобиографичных, их объединяет одна мысль — в любые, самые тяжелые времена человек остается человеком, если он верен нравственной Правде.
Все складывалось удачно в этот день у Дмитрия Петровича Сницаренко: и дефицит удалось добыть для хозяйства, и совещание не утомило, и даже осталось время сходить в кино.Случайная встреча в троллейбусе возвращает его к событиям восемнадцатилетней давности, когда он, молодой чекист, участвовал в операции по ликвидации крупной бандеровской группы. Тогда он знал себя чистым, верил, что в жизни достаточно быть добросовестным и достаточно верить в идею. Он и сейчас был уверен, что вера его была истинна. И вот так, «постаревшим куском прошлого», пришло его время ответа.
Нетребо Леонид Васильевич родился в 1957 году в Ташкенте. Окончил Тюменский Индустриальный институт. Член литературного объединения «Надым». Публиковался в еженедельнике «Литературная Россия», в журналах «Ямальский меридиан», «Тюркский мир», «Мир Севера», в альманахе «Окно на Север». Автор книги «Пангоды» (Екатеринбург, 1999 г). Живет в поселке Пангоды Надымского района.
Онора выросла среди бескрайних зеленых долин Ирландии и никогда не думала, что когда-то будет вынуждена покинуть край предков. Ведь именно здесь она нашла свою первую любовь, вышла замуж и родила прекрасных малышей. Но в середине ХІХ века начинается великий голод и муж Оноры Майкл умирает. Вместе с детьми и сестрой Майрой Онора отплывает в Америку, где эмигрантов никто не ждет. Начинается череда жизненных испытаний: разочарования и холодное безразличие чужой страны, нищета, тяжелый труд, гражданская война… Через все это семье Келли предстоит пройти и выстоять, не потеряв друг друга.
Десять лет назад украинские врачи вынесли Юле приговор: к своему восемнадцатому дню рождения она должна умереть. Эта книга – своеобразный дневник-исповедь, где каждая строчка – не воображение автора, а события из ее жизни. История Юли приводит нас к тем дням, когда ей казалось – ничего не изменить, когда она не узнавала свое лицо и тело, а рыжие волосы отражались в зеркале фиолетовыми, за одну ночь изменив цвет… С удивительной откровенностью и оптимизмом, который в таких обстоятельствах кажется невероятным, Юля рассказывает, как заново училась любить жизнь и наслаждаться ею, что становится самым важным, когда рождаешься во второй раз.
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.