Бешеный волк - [11]

– У тебя водка есть?

– Ты же знаешь, что есть.

– Хорошая?

Вот и дожили до времен, когда стали водку делить на хорошую и плохую.

Мне-то всегда казалось, что водка, как теща или налет вражеской авиации, может или быть, или не быть, а хорошей или плохой она быть не может.

Если мы водку на хорошую и плохую делим – как уж тогда относиться к тем, кто нас окружает?…

Но сосед был не прост, и решил досконально проверить меня на широту души: – А огурец у тебя есть? – по выражению его лица можно было понять, что человеку можно простить любой недостаток, но только не то, что у него нет огурца.

Кстати, соленые огурцы мне принесла малышка:

– Я рассказала маме, что у тебя нет соленых огурцов, и она передала тебе банку своего посола.

– Что ты, ангел, еще маме обо мне рассказывала?..

…После ста грамм с огурцом с Витькой можно было разговаривать:

– Дело есть, – приступил я.

– Говори.

– Я новый холодильник в прошлом месяце купил. Нужно старый выбросить.

– Сколько весит?

– Литр, – ответил я, и тут же получил представление об энтузиазме комсомольцев первых пятилеток. Три «энтузиаста» появились передо мной со скоростью, наводящей на мысль о том, что скорость света может быть преодолена, если не в масштабе всей вселенной, то хотя бы в пределах нашей лестничной клетки.

Двоих энтузиастов я просто знал в лицо, третьего даже по имени – Веньяминыч. Объединяло их одно, все трое были алкоголиками, и, возможно, потомственными.

Меня всегда смущала борьба с алкоголизмом, потому, что бороться нужно не с алкоголизмом, а с тем, что к нему приводит.

В конце концов, число алкоголиков ограничено.

Их никак не может быть больше, чем по одному на человека…

Работа на моей кухне, что там, закипела, забурлила. Но наблюдать я этого не мог, потому, что вновь зазвонил телефон, и мне пришлось убедиться в том, что новости бывают не только плохими: – Здравствуйте, дорогой Петр Александрович. Очень рад приветствовать Вас, – звонил издатель не большого альманаха Константин Иванович, старый российский интеллигент, человек, умевший произносить слово: «Дорогой», – так, что оно не было проходным словом, а слово: «Вас», – так, что оно звучало с большой буквы, без всякого лицемерия.

– Что ты можешь сказать о Константине Ивановиче? – спросила меня малышка, после того, как передал ему ее стихи, и их опубликовали в одном сборнике с моим рассказом, – Он ведь сделал так, что мы и там оказались рядом. – Он не ругался матом вчера, и не будет ругаться матом завтра…

Сейчас мат является одной из форм проявления свободомыслия для людей, еще не знающих не только того, что такое свободомыслие, но и того, что такое мысль вообще, но уже успевших разочароваться во всем, от президента Ельцина до порнушки на видике. Он проникает с улицы не только в обыденное общение, но и на сцену и страницы книг, и я понял, почему это происходит. Мат – это форма общения плебеев…

Интеллигенция у нас теперь безразмерная.

Раньше ее ограничивала аристократия сверху, и обыватели снизу. Потом, когда и аристократия, и обыватели были уничтожены, а на их место взгромоздилась чернь, солидарная, крикливая, неталантливая, интеллигенция расползлась, растворилась в окружающем ее пространстве.

И потому, сейчас легко быть интеллигентом, потому, что – что это такое – никто не знает.

Когда я говорю об этом, некоторые, начинают меня обвинять во всем сразу, даже в том, что я никогда не говорил. И главным аргументом, является – самый идиотский:

– Ты – не патриот.

А патриотизм, между прочим, это лучший источник гонораров в творческих профессиях, но об этом у «патриотов» говорить не принято.

Мои вялые возражения о том, что я не понимаю, что такое – патриот, потому, что любовь к месту своего рождения, как и любовь к матери, совершенно естественна для любого живого организма, а уважения к тем, кто называет себя патриотами в Госдуме, я не испытываю ни малейшего, никто не слушает. И на мое:

– Что такое наш, доморощенный патриот – партбилет и евангелие – в одном кармане?

Обычно следует какая-нибудь галиматья:

– Истинный патриот всегда центрист.

Центризм, по-моему, это союз импотента со старой девой.

Каким же нужно быть прохвостом, чтобы стать центристом во времена перемен? И каким же нужно быть посмешищем?

– Понятно, – время от времени отвечаю я на попытку слить патриотизм и центризм в одну канистру, – Помесь поноса с запором…

– Это же наша патриоты, – слышу я иногда. Что поделаешь, больше, чем художники, глупостей слышат только их картины…

Но у меня есть ответ:

– Глисты у нас тоже наши…

Недавно в союзе составляли какую-то справку обо мне, и оказалось, что мои картины находятся в семидесяти двух странах мира. Совсем не плохо.

Для справки.

И для того, чтобы подумать о том, кто сделал больше для славы российских берез – я, или все патриоты Московской области вместе взятые?..

Писать то, что я люблю – это моя работа.

С другой стороны, недавно мне, не помню по какому поводу, пришлось писать автобиографию.

Автобиографию я написал.

А потом, перечитав этот своеобразный полу-документ, полу-исповедь, только без отпущения грехов, я понял, что, кроме всего прочего – это список того, что в жизни вполне можно было бы и не делать…