Бешеные коровы - [86]
СЕРЖАНТ СЛАЙН ушел из полиции, чтобы стать членом психоделического буддийского центра возрождения в Брайтоне. Он бросил свою жену ради Эдвины Хелпс, был ею отвергнут, и его разум теперь витает где-то в облаках. Это нехорошо, потому что он слишком мал для самостоятельных полетов. Последний раз Стайна видели где-то в лесу под Коннектикутом вцепившимся в мужчину средних лет, такого же волосатого, как он сам.
ПЕТРОНЕЛЛА ДЕ УИНТЕР поняла, что, для того чтобы превратиться в сенсацию, иногда требуются годы. Она развеивает свою скуку, проверяя карманы костюмов Алекса и внимательно вычитывая отчеты о тратах в поисках признаков супружеской измены. Пресса начала измерять температуру их отношений… ректальным термометром. Ее единственным утешением стали еженедельные занятия верховой ездой с капитаном Джеймсом Хьюитом.
МАМАША ДЖОЙ наконец порвала со своим криминальным прошлым, когда ею заинтересовались специалисты из крупной компании, занимающейся пиаром. Ее способности к стратегическому планированию (укрывательство от тюремного микроавтобуса) и смелые соревновательные инициативы (избежание повторного задержания) вкупе с творческим потенциалом (схемы магазинного «бизнеса») сделали ее великолепным специалистом на новом рынке труда современного общества.
Автобиография СПУТНИКА под названием «Я в тюрьме» получила благосклонные отзывы от комиссии по реформе тюремной системы, проводимой истовой феминисткой Харриет Филдинг. Она продала права на экранизацию Майклу Уиннеру, и в этом случае киноверсия получилась не хуже книги.
РУПЕРТ ПЕРЕГРИН устроился «специалистом по анимации» на плавучий клубный санаторий, пришвартованный у французской части атолла Муруроа. Вскоре после этого Масляный Трюфель был съеден игуаной.
ХАМФРИ. Никто не думал, что из него что-нибудь получится, и он оправдал общие ожидания. Хамфри растерял остатки своей репутации поэта, ожидающего признания, когда, подчинившись хмельному пару, написал памфлет на королевское семейство, начинавшийся словами «Я — Корджи» и опубликованный позже в «Прайват-ай».
МИССИС НАРЕЛЬ ВУЛФ, матери Мэдлин, позвонил хулиган, назвавшийся принцем Уэльским. Она применила к нему свой свисток «держи насильника».
ДЖЕК ВУЛФ отпраздновал свой первый день рождения двадцать пятого марта, жуя песок на пляже Бонди-Бич, усыпанном рюкзаками пьяных австралийцев, мигрировавших в Англию. Несмотря на непростое генетическое наследие, Джек научился бегать, что благодаря кривоватым ножкам сделало его похожим на профессионального жокея, и говорить. Это был сплошной поток выражения вербального сознания Вирджинии Вулф, отличающийся минимальной дистанцией между первой мыслью и словом — начальная стадия. Он также стал понимать, что скоро сможет обогнать свою мать по количеству КВС (коллизий в секунду), и уже, вероятно, способен посадить морскую свинку в блендер и включить его совершенно самостоятельно.
МЭДЛИН ВУЛФ начала рассказывать своему маленькому мальчику сказку. «Однажды, давным-давно, у мамы был мозг, перспективы карьеры и никаких растяжек на коже. Потом она встретила твоего папу, поплыла на другой конец света в поисках больших приключений… и ей для полного счастья не хватило лишь пары подгузников». Она еще не решила, какой конец будет у ее сказки. Правда, ее друзья утверждают, что никогда раньше не видели ее такой спокойной и умиротворенной. Мэдди согласилась с тем, что, возможно, это и есть счастье… хотя нельзя недооценивать влияния гормонов.
МАТЬ ГОДА в Англии искупала и нарядила своих детей, отвела их в игровую группу, идеально убрала свой дом, потом покончила жизнь самоубийством, спрыгнув с Моста Самоубийц. В ее предсмертной записке было сказано: «Миллиарды поколений леммингов не могут ошибаться».
Кидди Комиссарс, Пенелопа Лич, Мириам Стоппард, Шейла Кицинжер и им подобные по-прежнему пишут свои ханжеские книги, вызывающие чувство вины у женщин, рассказывая о совершенных матерях, которых, в отличие от Санта-Клауса и Зубной Феи, не существует в принципе.
Каждая женщина мечтает быть желанной… но не желанной добычей для всех полицейских сил Лондона.
Первый выход в люди для Мэдди и ее новорожденного сына неожиданно заканчивается арестом за воровство. Если считать это событие проявлением несправедливости системы правосудия, то ее заключение в женскую тюрьму становится настоящим произволом.
Единственный человек, к которому она может обратиться за помощью, — ее бывший любовник, ходок Алекс, — оказывается не полезнее вибратора на солнечных батарейках в дождливый день.
В феноменальном продолжении «Родового влечения» (романа, уже изданного нами) есть сложные темы и грубоватые шутки, при чтении которых вы рискуете швами после перинеотомии и нижним бельем, надрывая живот от смеха.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
