Бешеные деньги - [21]

Однако последнее время на рынке европейском стало появляться слишком много левого товара. Причем качественного и дешевого. Если эти раковые клетки не уничтожить в зародыше, то они грозят превратиться в злокачественные опухоли, способные погубить прежде жизнеспособный организм.

«Врачи-наркологи» уже битый час обсуждали эти проблемы за круглым столом. Стол был и впрямь круглый, да еще и уставленный вкуснейшими блюдами изысканной венской кухни. Но к еде никто не притрагивался.

Как всегда по ходу дела обвиняли друг друга Куделя и Фатос. Переводчики давно уже отдыхали, маясь за спинами шефов. В серьезных разговорах Фатос вспоминал нелюбимый русский язык.

– Уже не в первая раз, – чуть коверкая окончания и падежи, сухо выговаривал барон, – некоторый из вас, – он недвусмысленно посмотрел на дергавшегося Куделю, – не держат свой слова.

– Нет, ты за базар отвечаешь? – Куделя задергал щекой. Его тик сегодня прямо-таки разбушевался. – Мы поляков перекрыли? Югославов прижали?

– Да-да. Я не умалять ваших заслуг. – Фатос миролюбиво приподнял руки ладонями вверх. – Но факты тоже говорят. Я знать точно – левый товар идет из Россия. А Россия, это ваш, как бы… Территорий. За нее ответ – ваш.

– Куделя, а ведь он, по сути, прав, – негромко вмешался Кирпич. – У того орла ноги растут из Москвы.

– Сам знаю, – огрызнулся Куделя.

– В общем, господа, вы должны навести порядок… А то я начинать думать, что вы хочет держать меня в темноте и продавать за мой спина. – Фатос обвел русских своим мефистофельским взглядом, поправил ногтем усы и добавил. – Я пока не хотеть искать новый партнер.

– Я не советовал бы вам спешить с обвинениями. – Голубые глазки Кирпича сошлись к самой переносице.

– К сожалению, мне пора, меня ждут в бундесрате. – Фатос бегло взглянул на осыпанный бриллиантами циферблат, поднялся из-за стола и с достоинством удалился.

– Не, Кирпич, я не понял, он мне что, предъявляет? Что я сам гоню дурь по дешевке? Да я этих самоделкиных, как клопов, давлю! – от возмущения с Кудели, казалось, сошел весь его европейский лоск.

– Типа да. А впрочем, хрен его разберет? – пожал плечами Кирпич.

В голове у него уже крутились схемы, по которым можно было бы работать с Фатосом без этого дергающегося партнера.

– Албанская обезьяна, в срате его ждут не дождутся! – Куделя, пожав руку Кирпичу, кивнул своей свите. – Погнали!

Кирпич проводил его задумчивым взглядом и почесал плешивый затылок.

– Олежка, – кивнул он кудрявому, совсем притомившемуся переводчику. – Кликни там ребят, – и Кирпич положил себе рулета.

16

Снимали в Коломенском. Воздушный шар завис прямо над церковью Вознесения, той самой, что в свое время была изображена едва ли не на каждом учебнике русской истории. Похожая на ракету, она будто бы символизировала полет к звездам. А вот отсюда, с высоты птичьего полета, казалось, что церковь уже летит. Поднимается с высокого и крутого берега Москвы-реки, чтобы через несколько мгновений исчезнуть в поднебесье.

Церковь, конечно, как и во все прошедшие века, благополучно стояла на земле. А летел на самом деле Фил. На нем был летчицкий шлем с очками-консервами и кожаный комбинезон. Вид отсюда, из плетеной корзины воздушного шара, открывался необыкновенный. На севере были видны даже кремлевские башни, а на юге за высотными домами спальных районов чернели бескрайние леса.

Впрочем, Фил тоже никуда не летел, так как корзина шара соединялась с землей тонким, почти невидимым тросом. Поэтому шар совершал лишь круговые движения над территорией Коломенского заповедника. Как коза на привязи.

Фил достал со дна корзины запиликавшую рацию. Склонившись через край корзины, он видел всю съемочную группу и камеру, направленную на него.

– Фил, поехали! – услышал он по рации голос режиссера Леши. Режиссер был таким молоденьким, что никто даже не знал его отчества. – Валера, умоляю, не торопись! Только когда окажешься на уровне креста, выбрасывай лестницу.

– Понял! – Буркнул Фил. И вошел в образ. Он должен был изображать воздухоплавателя начала века.

Смысл эпизода заключался в том, что поднявшийся над Москвой воздушный шар вдруг прохудился и начал быстро опускаться над Коломенским. В последний момент еще находящийся в воздухе шар должен был зацепиться за церковную колокольню. И, дабы не грохнуться оземь вместе с шаром, Филу предстояло выбросить из корзины длинную веревочную лестницу и спуститься по ней с небес на землю.

Далее по сценарию следовало и вовсе невообразимое. На падение шара сбегалась тьма деревенских, от случайной искры шар сгорал дотла, на останках шара рыдал, размазывая слезы по мужественному лицу, воздухоплаватель Курочкин. Но это была уже не задача Фила. Общаться с народом, суетиться вокруг шара и пускать слезу должен был актер, исполнявший роль покорителя неба Курочкина.

При помощи рулетки и троса шар медленно подтягивали к земле. Вот уже и верхушка колокольни проплыла мимо Фила. Приосанившись и оглянувшись по сторонам, он подхватил свернутую веревочную лестницу и перебросил ее через край корзины. Пора было начинать.

Но еще примерно с полминуты Фил никак не решался выбраться из корзины и ступить на шаткие деревянные ступени. «Хорошо, что Тома меня не видит», – мелькнуло у него в голове. С этой мыслью он уже без раздумий начал спуск. Внизу уже бегали и кричали крестьянские дети.