Беседы о научной фантастике - [36]

"Утопия" еще не роман. Это трактат, написанный в форме диалога, обычной для эпохи Возрождения. Сто лет спустя и Галилей написал в форме диалога свою книгу о вращении Земли. А за две тысячи лет до Мора и до Галилея также в форме диалога Платон поведал нам легенду о затонувшем острове Атлантида.

Трактат в форме диалога. Действующих лиц в нем нет, нет интриги, нет развития событий, завязки и развязки, характеров и столкновений характеров. Идет беседа-рассуждение, в которой ощущается присущее фантастике стремление к внешнему правдоподобию. Еще и Платон, повествуя об Атлантиде (истиной или выдуманной им?), ссылается на рассказ, услышанный им в Египте от некоего жреца. Известно, что Платон в Египте был, возможно, такой рассказ слышал. Возможно, Атлантида действительно существовала, хотя и не десять тысяч лет назад, правдоподобие выдержано. Остров был, остров исчез, следов не найти, проверить невозможно.

То же у Томаса Мора. Он ссылается на рассказ, услышанный от спутника Америго Веспуччи. Веспуччи — подлинное лицо, но в ту пору он уже умер. Америка еще не была исследована, кто знает, какие там есть государства. И в самом деле, Мексика и Перу были открыты уже после выхода "Утопии". И тогда, между прочим, в Перу очень многое напоминало порядки утопийских общин.

Но обширные неведомые государства можно было легко помещать на глобус при Море — в XVI в., не без труда при Свифте — в XVIII в. К XX в. на земном шаре не осталось места для "страны, которой нет". И фантастическая литература отправилась за пропиской в космос или же, поскольку появилась и окрепла надежда на то, что правильную жизнь можно наладить в будущем, утопические романы все чаще датировались будущим временем.

В будущее и ведет нас Иван Антонович Ефремов в своем романе "Туманность Андромеды".

Беседа девятая Через тысячу лет

Общество будущего решил показать писатель-фантаст. Посылает в грядущие века своих корреспондентов — героев романа. Каким путем они попадают туда?

Литература знает несколько приемов.

1. Будущее в чужой стране — едва ли на Земле, вероятнее — в космосе. Космонавты отправляются на другую планету, там существует цивилизация, опередившая нашу.

2. Парадокс времени. Согласно теории относительности при полете со скоростью, близкой к скорости света, время идет медленнее, чем на Земле. Космонавты улетают к звездам, в пути у них проходят годы, а на Земле за этот же срок — десятки, сотни лет. Вот и прибыли в гости к правнукам.

3. Машина времени. Когда ее ввел в литературу Уэллс, она казалась правдоподобной. Правда, путешествие во времени приводит к нелепостям, герой может встретить сам себя, убить сам себя. Сейчас подобные путешествия вводятся в произведение как условный прием.

4. Сон или анабиоз. (Анабиоз — временное прекращение жизни из-за высыхания или замораживания.) Прием, не вызывающий сомнения у ученых, часто встречается в литературе ("Через сто лет" А.Беллами, "Записки из будущего" Н.Амосова, "Клоп" В.Маяковского). Недостаток приема: нельзя же вернуться из будущего, чтобы рассказать о своих впечатлениях.

5. Машина, предсказывающая будущее. Вычисляет, предсказывает, показывает на экране. Недостаток сюжетный — герои пассивны: сидят, смотрят на экран (Абэ Кобо. "Четвертый ледниковый период").

6. Откровенное обнажение приема. "Друг мой, я возьму тебя за руку и отведу в будущее. Закрой глаза и вообрази себе…" (В.Захарченко. "Путешествие в завтра").

7. Отсутствие приема. Повествование начинается с определенной даты в будущем, например:…рано утром 1 января 2999 г.

Критики Е.Брандис и В.Дмитриевский справедливо указывают, что первые шесть приемов позволяют рассматривать будущее глазами наших современников, а седьмой позволяет писателям показывать через внутренний мир человека будущего.

Томас Мор выбрал первый прием — будущее в чужой стране. В эпоху великих географических открытий всего правдоподобнее казалось открытие еще одной страны за океаном. Наш современник — Ефремов — предпочел седьмой путь отсутствие приема. На первой же странице его романа мы видим героев в кабине звездолета:

"В тусклом свете, отражавшемся от потолка, шкалы приборов казались галереей портретов. Круглые были лукавы, поперечно-овальные расплывались в наглом самодовольстве, квадратные застыли в тупой уверенности…

В центре выгнутого пульта выделялся широкий и багряный циферблат. Перед ним в неудобной позе склонилась девушка… Красный отблеск сделал старше и суровее юное лицо…"

События происходят лет через тысячу, в эре Великого Кольца. Уже установлена радиосвязь с другими космическими цивилизациями, они передают друг другу важные сообщения. Но визиты пока затруднительны. Звездолеты посещают только ближайшие звезды, удаляясь от Солнца не далее чем на два-три десятка световых лет. Каждая звездная экспедиция — трудное и редкое предприятие.

Как обычно в фантастике, даты условны; Ефремов их и не называет. Но точно обозначены "до" и "после": после установления Великого Кольца, до регулярных полетов к звездам.

Данная тридцать седьмая звездная экспедиция под начальством Эрга Ноора посылалась к сравнительно близкой (всего пять лет полета в один конец!) планете Зирда, почему-то замолкшей, переставшей транслировать радиопередачи Кольца.