Беседы о научной фантастике - [32]

— А вы так уверены, что мы можем свободно двигаться в Пространстве? возражает тот. — Что вы скажете насчет движения вверх и вниз? Сила тяготения ограничивает нас в этом…

Герой Уэллса считает, что мы постоянно падаем из прошлого в будущее, как бы с высоты на землю. Чтобы преодолеть земное притяжение и взлететь вверх, надо затратить какую-то энергию. Видимо, энергию надо затратить и для перемещения во времени.

Остроумная идея. Но ей посвящено всего несколько страничек. Не машина и не техническая идея главное в повести.

Да и о Путешественнике во Времени не сказано почти ничего. Он даже не назван по имени. Некий Путешественник, некий изобретатель. Его задача — сесть в машину и отправиться в будущее. Он — Глаза автора, он — Уши автора, подобно Гулливеру и профессору Аронаксу.

Итак, Путешественник садится в машину и отправляется в будущее. Следуют две-три странички очень выразительного описания: впечатления героя от фантастического путешествия:

"Я надавил рычаг до отказа. Сразу наступила темнота, как будто потушили лампу, а в следующее мгновение уже рассвело… Вдруг наступила ночь, затем снова день, снова ночь и так далее, все чаще и чаще. У меня шумело в ушах, и странное смутное ощущение падения стало сильнее…

Боюсь, что не сумею передать вам своеобразных ощущений путешествия во Времени… Они удивительно неприятны. Вы испытываете чувство, как будто мчитесь куда-то, беспомощный, с головокружительной быстротой! Предчувствие ужасного неизбежного падения не покидает вас…

Ночи сменялись днями, подобно взмахам черных крыльев… В секунду потемнения я видел луну, которая быстро пробегала по небу, сменяя свои фазы от новолуния и до полнолуния… И вот, когда я продолжал мчаться со все увеличивающейся скоростью, день и ночь слились для меня в одну непрерывную серую пелену; небо окрасилось в ту удивительную синеву, приобрело тот чудесный оттенок, которым отличаются ранние сумерки; метавшееся солнце превратилось в одну огненную черту, блестевшую дугой от востока до запада…

Расстилавшийся вокруг меня пейзаж был смутен и туманен… Деревья вырастали подобно клубам дыма: то желтеющие, то зеленеющие, они, мелькая, росли, расширялись и исчезали. Я видел, как появлялись огромные великолепные здания и снова исчезали, как сновидения… Маленькие стрелки на циферблатах, отмечавшие скорость машины, вертелись все быстрей и быстрей… я пролетал более года в минуту, и каждую минуту белый снег покрывал землю и сменялся яркой зеленью весны…"

Отрывок этот мы привели, чтобы показать, как ярко умеет писать Уэллс. И если он не нарисовал так же выразительно Путешественника, его машину и изобретательскую работу, значит, это не требовалось для авторского замысла.

Но вот утомительное путешествие завершено. Машина останавливается, и Путешественник в далеком будущем — в 802701 году.

Если уж быть придирчивым, дата явно завышена. В 800-тысячные годы надо было лететь около 800 тысяч минут (сказано: "пролетал более года в минуту"), а это год с лишним. По ощущениям же прошло несколько часов. Но фантастика и есть фантастика.

И что же увидел Путешественник в той немыслимой дали веков?

Великолепные дворцы с громадными залами, некогда роскошными, но сейчас обветшавшими, с разбитыми цветными стеклами. Милейших людей, миниатюрных, нежных и изящных, приветливых и несколько инфантильных; они игривы, улыбчивы, ласковы, но ни на чем не могут сосредоточиться. А вокруг роскошная природа: вечное лето, вкусные плоды, яркие цветы невиданного размера. Рай на земле!

Но, прожив в этом раю три дня, Путешественник начинает сомневаться:

"Вот каковы были мои затруднения: все большие дворцы, которые я исследовал, служили исключительно жилыми помещениями, огромными столовыми и спальнями… А между тем люди были одеты в прекрасно выделанные платья… Как бы то ни было, но эти вещи надо было сделать. А маленький народец не проявлял никаких творческих наклонностей. У них не было ни лавок, ни мастерских, ни малейших следов ввоза товаров. Все свое время они проводили в играх, купанье в реке, в полушутливом флирте, еде и сне. Я не мог постичь, на что опирается подобный общественный строй".

Потом Путешественник замечает, что элои (маленький народ) боятся темноты, что возле их дворцов находятся какие-то колодцы, куда они заглядывать боятся, а заговаривать о них считают неприличным. Поскольку машина времени пропала и надо ее искать, Путешественник ищет ее в колодце. И встречает в подземельях иных жителей — полуслепых, похожих на обезьян "морлоков". У морлоков есть машины, они работают, строят. Видимо, они-то и снабжают платьем и обувью бездельников-элоев.

Как же сложилось этакое разделение людей на две касты — дневную и ночную, наземную и подземную?

"Мне казалось, — рассуждает Путешественник, — что постепенное расширение современного социального различия между Капиталистом и Рабочим было ключом ко всему новому положению вещей… И теперь существует тенденция использовать подземные пространства: существует подземная железная дорога… существуют подземные мастерские и рестораны… Очевидно, думал я, это стремление уйти для работ под землю прогрессировало до той поры, пока вся промышленность не была изгнана с лица земли…