Беседь течёт в океан - [44]
— Когда я слушал письмо, в голове была мысль: надо исключать из партии таких проходимцев. А теперь я не знаю, как голосовать… Жена тоже неправа. Чего она добивается? Все оставил ей… Но с другой стороны: подделал подпись, сына на служебной машине возил в Москву, недоплачивал партвзносы. Все-таки выговор надо записать. Я за проект партбюро.
Начали голосовать. Приняли проект партбюро. Тогда на трибуну поднялся Игорь.
— Уважаемые коллеги! Я хочу, чтобы вы поверили мне. Я не безнадежный человек. Ваше доверие я оправдаю, — теперь он смело смотрел в зал: партбилет в кармане остался.
По-моему, этот Игорь — порядочный прохиндей, ловкач и циник. Но и женушка его ягодка еще та. Но, может, и правильно, что не исключили. А то она хотела совсем затоптать. Зачем ей это? Ненависть?
Так это или не так, а телевизионные партийцы прозаседали полдня. А еще час ухлопал я на описание грязного дела. Вот такие наши дела.
Петро спрятал свой кондуит в ящик стола, взял дипломат, уже подошел к двери, как зазвонил телефон:
— Петро Захарович! Я вас ищу. Хорошо, что вы на месте. Это режиссер сельхозредакции. Подруга Лиды. Весть у меня совсем нехорошая, — сквозь слезы говорила женщина. Петро все понял, почувствовал, как похолодело под сердцем. — Умерла Лида. Сегодня. Похороны завтра…
— Может, что нужно? Чем могу помочь?
— Пока ничего. Приезжайте на кладбище. Автобус будет от старой студии в двенадцать часов. Она просила, чтобы никаких речей, никаких венков. Цветы можно…
Петро тихо положил трубку на рычаг. Вроде и ждал этой вести, знал, что финиш близко, внутренне готовился, но не думал, что так заноет сердце от боли, от беспомощности и тоски. Вспомнил последнее желание Лиды: приди на кладбище с букетом белых роз.
16 мая. Вчера похоронили Лиду. Сгорела как свеча… В завещании написала: гроб не открывать, никаких венков, никаких речей… Открытый протест против лицемерных сожалений. Грызли ее завистливые теледамы и в сельхозредакции, и в литдраме. Пятнадцать лет отдала телевидению, оно и доконало. И муж-выпивоха немало крови попортил… Остался сын, ему десять лет, по сути — круглый сирота. Отец на похороны не явился, вроде снимает фильм где-то далеко.
Просила Лида запомнить красивой. Высокая, с легкой, грациозной походкой; большие синие глаза, будто васильки во ржи, сияли на ее лице, которое обрамляли светло-русые волнистые волосы; ровные, белые, как чеснок, зубы. Истинно белорусская девушка-полешучка. Пожалуй, слишком красивая и чистая для нашей жизни, и особенно — для телевидения. Прожила тридцать семь. Могла бы жить еще столько и даже больше, если бы спохватилась раньше, не запустила болезнь. А может, ей не хотелось больше жить?
Руководила ритуальной церемонией режиссер из сельхозредакции, подруга Лиды. Парни с телецентра вытянули гроб из автобуса, установили на табуретки возле свежей могилы. Все молча смотрели на обитую черным крепом домовину, в которой навсегда нашло приют и вечный покой измученное тело молодой красивой женщины. Ярко светило солнце, пели птицы. Из кустарника, примыкавшего к ограде кладбища, донеслась звонкая соловьиная трель. И эта извечная песня показалась более звучной, чем прощальная, грустная мелодия оркестра.
К гробу подошла старшая сестра Лиды, тоже высокая, красивая, с моложавым лицом и седыми волосами.
— Сурова была к ней жизнь. Столь же сурово и ее завещание…
Больше никто не сказал ни слова. Взволнованно кусал тонкие губы секретарь парткома — узкоплечий, сутуловатый очкарик, блестела на солнце бритая голова директора программ, группкой стояли коллеги Лиды, впереди их худощавый, бледнолицый мальчик с мокрыми синими глазенками.
— Можно опускать? — нарушил молчание старший могильщик и посмотрел на сестру усопшей. Она молча кивнула.
В глухом молчании опустили гроб. Мы бросили по три горсти желтобурого песка. Затем взялись за лопаты могильщики, комья земли гулко застучали по крышке домовины. Быстро, слаженно орудовали лопатами могильщики, насыпали холмик, который устлали живыми цветами.
После похорон Лиды ходил Петро, как черная тень, ругал себя, что не встретился с ней в последнее время. Из головы не выходило: почему так жестоко обошлась с Лидой жизнь? Крутился в работе, как белка в колесе, а Лиду забыть не мог.
Пришло лето. Сотрудники просились в отпуска. Правда, был график, заранее составленный ответственным секретарем редакции вместе с профсоюзным лидером. Отпуск Петро запланировал на конец лета — начало осени, подал заявление на путевку в санаторий: иногда ныло сердце, или как он говорил врачам — клапаны стучат, давление повышенное.
Как-то после ужина он прилег на диване с газетой, вскоре Ева позвала к телефону. В трубке рокотал баритон Владимира Климчука:
— Старик, слушай сюда. Есть предложение. Поехали на Купалье. В Заславье. Мы передачу записываем. Через час отъезд. От старой студии. Поехали, не пожалеешь…
7 июля. Вчера неожиданно попал в Заславье на Купалье. Когда приехали, сразу бросилось в глаза множество милиционеров и дружинников. На древнем валу замчища, напротив церкви, в которой сейчас краеведческий музей, собралось много людей. Девчата с филфака Белгосуниверситета в венках из васильков и ромашек, в длинных полотняных платьях-сукнях пели народные песни. Здесь же делались значки: вырезались из толстой бумаги, будто экслибрисы, приготовленные заранее, зеленые и голубые гравюрки вставлялись в футлярчики. Такой значок с надписью: «Заслаўе, Купалле 81» — я получил из рук симпатичной светловолосой, с карими глазами девушки. Она сидела босиком на дерюжке, пела, как и все, и делала значки. Это оказалась Купалинка, потом у костра она водила хоровод в купальнике, убранном цветами, травой. И все это действо вершилось под дождем.
Леванович /Леонов/ Леонид Киреевич родился 14 сентября 1938 года в деревне Клеевичи Могилевской области. Автор многих книг прозы и публицистики. В 1991 г. в издательстве «Советский писатель» вышла книга повестей и рассказов «Якорь надежды». Лауреат Литературной премии Ивана Мележа и премии Федерации профсоюзов Беларуси.Живет в деревне Петрилово Вилейского района Минской области. Родную деревню уничтожил Чернобыль. Занимается пчеловодством, сеет гречиху, донник, фацелию.
Роман рассказывает о жизни людей и политических событиях в Белоруссии с августа по декабрь 1991 года.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.