А я напряглась, сильнее скрывая лицо под капюшоном и опуская голову.
Мое сердце опять сжималось от гнева, который бушевал в нем. Даже ладони начали подрагивать и, чтобы скрыть это, я спрятала их в карманах толстовки, после чего быстрым шагом пошла к входной двери.
В сопровождении верзил я вышла на улицу, но даже сейчас, когда я больше не видела Райта, легче мне не становилось. Гнев не отпускал и не становился слабее. Он все так же изо всех сил разъедал сознание.
Трудно описать то, что я чувствовала по отношению к Матсу, ведь невозможно передать словами ту ненависть, которая уже сейчас протекала по венам и обжигала тело изнутри. Из-за нее даже дышать было трудно.
— Госпожа Но, вы решили пройтись? — я услышала голос доктора. Он тоже вышел из здания. Судя по всему, собирался куда-то уехать.
— Да, — я опоздало кивнула. Собиралась уже развернуться и пойти дальше, чтобы, черт возьми, хоть как-то попытаться успокоиться, но мужчина пошел за мной.
— Отлично. Я пройдусь с вами. Заодно поговорим.
— О чем?
— О том, как вам следует себя вести.
— Ну, рассказывайте. Я вас слушаю, — мои слова получились пропитанными раздражением. Я никак не хотела себя вести. Я желала взять и убежать из этого чертового дома к своим приемным родителям и сестре.
— Я думаю, что вы заметили то, что энергетика господина Райта сейчас не так сильно давит.
Нет, я это не заметила. Просто не обращала на это внимания, но после слов доктора вспомнила о том, что, перед тем, как я попала в прошлое, энергетика Матса действительно была сокрушающей. Из-за нее чуть не разрушилось здание.
Сейчас же все было спокойнее. Да, все еще ощущалась невесомая тяжесть и, как я поняла, в доме до сих пор не было никого из прислуги — тут находились лишь громоздкие телохранители, которые морально и физически являлись более устойчивыми и могли больше выдержать, чем садовники, повара и горничные, для которых энергетика Райта могла быть сокрушающей. Но уже сейчас хотя бы по стенам не шли трещины и земля не дрожала, как при землетрясении.
— Райт взял свою энергетику под контроль? — спросила у доктора, взглядом окидывая забор. Очень высокий. Так просто через него не перелезть.
— Я бы так не сказал. Он человек с очень сильным самоконтролем. Я бы даже сказал, что с тотальным, но после вашего появления самоконтроль господина Райта дал трещину. Мне кажется, что он опять его выстраивает, но это уже не тот самоконтроль, что был раньше. Хватит малейшего неправильного действия и он опять обрушится. Я даже предположить боюсь, что будет после этого. Поэтому прошу вас вести себя правильно.
— Отпустите меня. Больше шансов, что я на расстоянии ничего такого не сделаю.
— Я уже говорил, что я не могу этого сделать. Я даже не имел права начинать этот разговор, но на свой страх и риск решил затронуть эту тему. Прошу заметить, что все мои слова это лишь мои предположения.
— То есть, все может быть не так плохо?
— Или все может быть хуже, чем можно предположить.
— Хорошо, — я кивнула. — И что по-вашему является правильным поведением?
— Не провоцируйте господина Райта. Хотя, само ваше появление это сплошная провокация для него. Я вообще ни разу не видел, чтобы он так реагировал на женщин.
— Я бы не сказала, что он на меня как-то необычно отреагировал.
— Поверьте мне. Я знаю, что говорю. Для господина Райта существует только его жена. На других женщин он даже не смотрит, хотя очень многие дамы желают оказаться у него в постели и всячески пытаются привлечь его внимание. Я думаю, что это главная причина, по которой он с таким отторжением относится к возникшей истинности. Скажем так — господин Райт далеко не самый простой человек. У него очень тяжелый характер, но его жена для него святое. В разговоре даже затрагивать ее не стоит.
Я поджала губы, вспоминая, как Райт сказал, что превратит мою жизнь в ад, если я еще хоть раз скажу хоть слово про его жену.
Значит, он нашел ту, которая для него стала по-настоящему дорогой. Я бы могла сказать, что, в таком случае, возможно, в нем имеется и что-то хорошее, но, нет, я так не считала. Это жуткое чудовище, которому я желала невыносимой боли, не имел ничего положительного. Пусть катится в ад.
— Мне не нравится то, что вы так внимательно рассматриваете забор, — доктор отвлек меня этими словами и я обернулась к нему.
— Мне запрещено на него смотреть?
— Нет, но у меня такое ощущение, что вы хотите убежать.
— Хочу. Я этого не скрываю, — я опять отвернулась и посмотрела на забор. Какой же он высокий. Еще и охрана повсюду. Стоило подумать о побеге, как тут же возникало ощущение безысходности. — Я вам уже говорила, что не хочу находиться тут.
— Так, послушайте меня, госпожа Но, — доктор остановился. — Даже не думайте о побеге. Просто выбросьте все эти мысли из головы. Ни к чему хорошему они не приведут.
— То есть, если я попытаюсь сбежать, меня будет ждать нечто ужасное? — я даже не попыталась скрыть ту иронию, которая пропитала голос.
— Давайте вы просто не будете думать о побеге и мы никогда не узнаем, что было бы, если бы он все-таки состоялся.
— Я так понимаю, что мне бесполезно говорить о том, что держать человека взаперти против его воли незаконно.
