Бесценная награда - [2]

– Как я могу сделать и то, и другое?

Заметив страдальческое лицо кузины, Катриона велела:

– Просто скажи кому-нибудь из девушек, когда поведешь ее милость в спальню. Иди сейчас же!

Судя по тому, как расширились глаза Мэри, Катриона поняла, что ее нарастающее раздражение стало заметно по этому резкому приказу. К ее огромному облегчению, Ариадна взяла Мэри за руку и потянула девушку на поиски спальни, щебеча при этом без остановки, так что Мэри просто не могла больше задать ни одного вопроса. Нельзя сердиться на Мэри, и Катриона знала это, но иногда очень уставала от того, что не осталось вышколенных слуг, а это добавляло ей работы. Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, Катриона занялась воинами, сопровождавшими Ариадну.

Один взгляд на пятерых мужчин, стоявших среди ее собственных людей, яснее ясного сказал Катрионе, что Банулт очень плохо подготовлен для отражения преследующих его бед. Все ее люди либо слишком стары, либо слишком молоды. Среди них есть неплохие воины, но серьезной угрозы они не представляют, потому что толком не обучены, и, судя по лицам вновь прибывших, этот печальный факт очевиден. Хорошо, что это союзники, решила Катриона, начиная давать распоряжения. Хотелось бы только, чтобы кузина представила ее своим людям. Когда знаешь имена, гораздо проще командовать.

К ней шагнул высокий черноволосый человек с искрящимися весельем глазами и поклонился.

– Сэр Бретт Марри, миледи. Только острая нужда лишила нашу Ариадну ее обычной безупречной учтивости.

Катриона присела в реверансе.

– Я леди Катриона Маки. Добро пожаловать в Банулт.

– Благодарю за радушный прием. А это мои спутники: мой брат сэр Аркур Марри, сэр Там Камерон, сэр Оуэн Макмиллан и сэр Каллум Макмиллан, – представил он, показывая на каждого по очереди, и каждый коротко поклонился.

Пять рыцарей, думала Катриона, надеясь, что выглядит не настолько ошеломленной, какой себя чувствует. Пять крупных, сильных, тренированных и благородных рыцарей. И все слишком красивы, чтобы женщина могла сохранять душевное спокойствие, решила она, заставив себя успокоиться и посмотреть по очереди на всех пятерых. Двое черноволосых Марри и трое их рыжеволосых товарищей, причем у четверых зеленые глаза чуть разных оттенков. Единственный, у кого глаза не зеленые – сэр Аркур. Его янтарные глаза очень напомнили ей волка, и она быстренько помолилась, чтобы его характер не соответствовал этому беспощадному взгляду. Впрочем, по-настоящему Катриону встревожило другое – несмотря на мужественные красивые лица четверых спутников сэра Бретта, ее взгляд не задерживался на них, а быстро возвращался к нему. От одного вида его высокой сухощавой фигуры у нее учащался пульс, а этого она никак не хотела.

Раньше пульс у нее учащался только при виде ее мужа, Бойда, несмотря на большую разницу в возрасте, и Катриона частенько гадала, не было ли это всего лишь предчувствием грядущей беды. А теперь, будучи двадцатипятилетней вдовой и матерью, она считала себя слишком старой и рассудительной для подобных глупостей. Да еще угнетала и ответственность, тяжело на нее давившая. Нет уж, пусть пульс учащается у женщин, от которых не зависит столько жизней, которым не нужно думать, чем накормить общину в следующий раз и как обеспечить всем необходимым.

– Позвольте проводить вас в ваши спальни, – сказала Катриона, поворачиваясь и направляясь к лестнице, ведущей в главную часть замка. – Боюсь, вы сочтете их весьма убогими по сравнению с тем, к чему привыкли, но зато они чистые.

– Я уверен, это как раз то, что нам нужно, – отозвался сэр Бретт.

Голос у него был низкий, с хрипотцой. Катриона ощутила невольный трепет, услышав его. В тот единственный раз, когда это случилось с ней раньше, все кончилось тем, что она вышла замуж за человека хорошего, но не испытывавшего к ней ни особой страсти, ни любви. Она видела доброту и интерес там, где имелись только отсутствие чувств и нужда в приданом. Крепко ухватившись за эти печальные воспоминания, она укрепилась духом, резко выпрямилась и постаралась как можно быстрее развести мужчин по их спальням.

– Тебе не показалось, что леди Маки прыгала из комнаты в комнату, как кролик, услышавший собачий лай? – спросил Аркур, начиная снимать заляпанную грязью одежду.

Бретт отвел взгляд от двери, в которую только что выбежала леди Катриона, и подошел к креслу у камина. Спальня была чисто убрана, но скудно обставлена простой незамысловатой мебелью. Камин свидетельствовал о том, что когда-то здесь водились деньги или же все имеющиеся деньги ушли на ремонт большого укрепленного замка, примыкающего к старой сторожевой башне. Он не сомневался также, что ради возведения высоких толстых стен, окружающих его, тоже пришлось опустошить сундуки.

– Возможно, она не привыкла к гостям, – произнес он, усаживаясь и снимая испачканные грязью сапоги.

– Тоже верно. – Аркур, оставшийся в одних брэ[1], подошел к окну и выглянул наружу. – Но что-то здесь неладно.

– Ты имеешь в виду, что все мужчины тут либо слишком молодые, либо слишком старые? Что по двору бегает целое войско детишек? Или, может быть, что деревня, которую мы проехали, наполовину пуста?