Бесцельно прожитые годы (20 лет российской демократии) - [36]

Отмечается, что по официальной статистике 2006–2009 годов регистрировалось от 19 до 17 тысяч убийств в год. Исследование НИИ Академии Генпрокуратуры показало, что на самом деле в России совершалось до 47 тысяч убийств в год. Эксперт совместил данные медиков, исследовавших причины травматизма, с данными НИИ Генпрокуратуры. Оказалось, что они независимо друг от друга пришли к выводу, что реальное количество убийств в стране ежегодно доходит до 50 тысяч, то есть втрое превышает милицейские показатели.

Вот мнение профессора кафедры конституционного и муниципального права юридического факультета МГУ, члена Общественной палаты РФ Елены Лукьяновой:

«Правоохранительные органы действительно работают плохо не только в отношении приезжих. Например, полицейские стараются всеми способами не возбуждать уголовные дела по жалобам граждан на грабёж, разбой. Они понимают, что расследовать такие преступления трудно, для этого придётся побегать. Эти дела пытаются квалифицировать как менее тяжкие преступления».

Вот взгляд матёрого демократа на проблему преступности в стране:

«…Ты понимаешь, что живёшь в стране победившего криминала? Понимаешь, что если у тебя есть дочь, то вероятность её убийства с предварительным изнасилованием в особо извращённой форме приближается к крайне опасной отметке?. Бандитизм проник во все поры государственных, властных структур.».

(Марк Захаров).

Недаром появился современный анекдот:

Плохая примета — ехать ночью в лес в багажнике автомобиля в разных сумках…

Говорит Виктор Илюхин: «Любая преступность, в том числе и российская, имеет социальные корни. У нас неуклонно растёт количество корыстных преступлений — это прямое следствие плохого материального положения большинства населения и моральной деградации общества. Пока в стране царят нищета, наркомания и пьянство, пока единственным нравственным ориентиром является нажива, ожидать снижения преступности не приходится. Бессмысленно уповать в борьбе с криминалом только на милицию. Сдерживать преступность она может, ликвидировать — нет» («Твой ДЕНЬ», № 51, 2007). За прошедшие после этого высказывания четыре года положение в стране только ухудшилось.

А пока 80 % граждан демократической России не могут сказать так, как говорил советский поэт Владимир Маяковский: «Моя милиция меня бережёт», не говоря уже о полиции, которая, по определению, должна беречь только небедных граждан.

Опять вернёмся к официальной статистике: за двадцать лет демократического периода жизни страны в лексикон средств массовой информации надёжно вошёл термин «терроризм». Начало этого явления датируется концом 1991-го года, когда группа из трёх террористов во главе с Шамилем Басаевым захватила 178 заложников на борту пассажирского самолёта Ту-154 в знак протеста против ввода российских войск в Чечню.

Российское руководство, на словах, было настроено решительно на борьбу с терроризмом. С сентября 1999-го года известны слова тогдашнего премьер-министра В. Путина при президенте Б. Ельцине: «Российские самолёты наносят, и будут наносить удары в Чечне исключительно по базам террористов, и это будет продолжаться, где бы террористы ни находились…Мы будем преследовать террористов везде. В аэропорту — в аэропорту. Значит, вы уж меня извините, в туалете поймаем, мы и в сортире их замочим, в конце концов. Всё, вопрос закрыт окончательно» (выделено нами. — Авт.).

Но вопрос за 12 лет не закрыт! На деле же в Чечне систематически истреблялось, в первую очередь, русское население, оставшееся без государственной поддержки.

По опубликованным Госсоветом Чечни данным, с 1991-го по 2005-й год в Чечне погибли 160 тыс. человек, из которых примерно 30–40 тыс. были чеченцами. Остальные — русские, дагестанцы и представители других народностей, населяющих Чечню.

Покончив с людьми, создававшими научную и производственную базу северо-кавказских республик, гордые народы остались у «разбитого корыта», не желая и не умея легально работать, но с желанием хорошо жить, а жизнь эту можно было обеспечить, только отняв жизнь у представителя другого клана, поделив остатки советской собственности.

Говорит ингушский бизнесмен: «Здесь некогда работать — ежедневно похороны» («Комсомольская правда», 23 июня 2009 г.). И далее: «Здесь страшно иметь бизнес, потому что рано или поздно к тебе придут и потребуют платить откат. У нас все ходят с оружием, дома обязательно есть оружейный минисклад… Наверное, надо уезжать отсюда. Это понимаем все мы. Но как? Как перевозить дома, бизнес? Как перевозить родных, которые от тебя зависят, стариков, которые ни в какую не хотят уезжать со своей земли?..»

Где вы были раньше, «уважаемые» (именно так в Москве обращается милиционер, а теперь полицейский, проверяя документы у приезжих с Кавказа), когда на ваших глазах уничтожали даже упоминание о том, что здесь когда-то поселились русские?

Автор Глеб Андросов

Несмотря на то, что существуют многочисленные свидетельства того, что убийства, грабежи и иные преступления в Чечне массово производились со стороны боевиков, российские правоохранительные и судебные органы только эпизодически направляли свои усилия на юридическое закрепление этого факта и редко доводили эти действия до конца. В России не был проведен ни один громкий процесс над руководителями Чечни, также плохо или вообще не расследовались вменяемые им преступления. Большинство террористов было уничтожено в результате проводимых спецопераций контртеррористического характера («Википедия») (выделено нами. — Авт.).