Бертран и Ратон, или Искусство заговора - [7]
Фалькенскильд. На Совете председательствует королева. Будет обсуждаться весьма щекотливый вопрос. Теперь царит такая распущенность нравов, допускаются такие вольности…
Ранцау. При дворе?
Фалькенскильд. Нет, в городе. Все судачат о королеве и премьер-министре. Я за строгие и решительные меры. Струэнсе боится беспорядков и восстания, а пока наглость черни все возрастает — распространяются песенки, памфлеты, карикатуры.
Ранцау. Но ведь нападки на королеву считаются государственным преступлением. В подобных случаях закон дает вам чрезвычайные полномочия.
Фалькенскильд. Совершенно верно. И эти полномочия надо использовать.
Ранцау. Бог мой! Достаточно одного хорошего примера — и все замолчат. Между прочим, здесь есть один недовольный болтун, но человек умный и пользующийся влиянием среди горожан. И тем более опасный, что он оракул своего квартала.
Фалькенскильд. Кто это?
Ранцау. Мне говорили о нем. Но я путаю имена… Торговец шелком в «Золотом солнце».
Фалькенскильд. Ратон Буркенстафф?
Ранцау. Как будто он… Но правда ли это?… Я ничего не знаю, я ничего не слышал.
Фалькенскильд. Не важно; сведения, которые вы получили, совершенно точны; я только не могу понять — почему моя дочь все материи покупает у него? Ранцау (живо). Конечно, ему не следует причинять зла… один-два дня тюрьмы…
Фалькенскильд. Скажем, восемь!
Ранцау. Как вам будет угодно.
Фалькенскильд. Прекрасная мысль.
Ранцау. Которая принадлежит вам. Я не хочу отнимать ее у вас и преуменьшать ваши заслуги в глазах королевы.
Фалькенскильд. Племянник графа Гёлера, нашего коллеги, женится на моей дочери, и я рекомендую его на довольно хорошее место, которое даст ему возможность попасть в Совет. Надеюсь, с вашей стороны не последует возражений по поводу его назначения?
Ранцау. Разве вы ожидаете возражений?
Фалькенскильд. Могут сказать, что он слишком молод.
Ранцау. Теперь это достоинство… Ныне царствует молодежь, и королева не может считать преступлением то качество, за которое ее еще долго будут упрекать.
Фалькенскильд. Ее можно будет убедить. Правильно говорят, что граф Бертран Ранцау самый любезный, самый миролюбивый и самый бескорыстный из всех государственных мужей…
Ранцау(вынимая бумагу). У меня к вам маленькая просьба, граф… Производство в лейтенанты…
Фалькенскильд. Согласен… сию же минуту.
Ранцау(показывая ему бумагу). Сначала посмотрите.
Фалькенскильд(идет налево). Поскольку вы рекомендуете — это безразлично. (Читает.) О боже! Эрик Буркенстафф! Это невозможно.
Ранцау(холодно, берет понюшку табаку). Вы думаете? А почему?
Фалькенскильд(смущенно). Помилуйте, сын этого мятежника, болтуна?…
Ранцау. Это относится к отцу, а сын не болтлив. Он ничего не говорит, и как раз это будет мудрой политикой: сопоставить поощрение с наказанием.
Фалькенскильд. Я не отказываюсь. Но дать чин лейтенанта двадцатилетнему молодому человеку…
Ранцау. Мы только что говорили, что ныне царствует молодежь.
Фалькенскильд. Согласен. Но этот юноша работал сначала в лавке своего отца, а затем в моей канцелярии и никогда не состоял на военной службе.
Ранцау. Не больше, чем ваш будущий зять — в административных учреждениях. Но если вы считаете, что это препятствие, я не настаиваю. Я уважаю ваше мнение, дорогой коллега, и всячески буду прислушиваться к нему. (С ударением.) Как вы будете поступать, так буду поступать и я.
Фалькенскильд(про себя). Черт побери! (Громко, стараясь скрыть досаду.) Вы делаете со мной все, что хотите. Хорошо, посмотрим.
Ранцау(непринужденно). Если вам будет угодно, то сегодня, перед заседанием Совета, можете послать мне приказ.
Фалькенскильд. Поздно. Уже два часа.
Ранцау. Без четверти два.
Фалькенскильд. Ваши часы отстают.
Ранцау(разговаривая с ним, идет по сцене). Нет. И это можно доказать тем, что я всегда прихожу вовремя.
Фалькенскильд(улыбаясь). Я это заметил. (Любезно.) Сегодня вечером увидимся у меня… на обеде.
Ранцау. Не знаю еще. Боюсь, что боли в желудке не позволят мне… Во всяком случае, в Совете я буду точно в назначенное время… и мы увидимся.
Фалькенскильд. Я рассчитываю на это. (Выходит через дверь в глубине сцены.)
Явление X
Эрик, Ранцау.
Эрик(входит). Ну как, господин граф? Я горю от нетерпения.
Ранцау. Вы назначены, вы — лейтенант!
Эрик. Возможно ли?
Ранцау. После заседания Совета я заеду к вашему отцу. Мне надо выбрать кое-какие материи, и я сам привезу вам приказ.
Эрик. Вы слишком добры.
Ранцау. Я вам дам по секрету один совет. Ваш отец неосторожен… он слишком громко говорит… это может навлечь на него неприятности.
Эрик. О боже! Его лишат свободы?
Ранцау. Не знаю, но и это не исключено. Во всяком случае, вы предупреждены. Вы и ваши друзья должны оберегать его. Прежде всего — молчание.
Эрик. Скорее я дам себя убить, чем из меня вырвут хоть одно слово, которое может вас скомпрометировать. Прощайте!.. Прощайте, ваше сиятельство. (Уходит.)
Ранцау. Честный молодой человек! Сколько в нем благородства, сколько иллюзий и счастья! (Грустно.) Ах, почему нельзя всегда быть двадцатилетним? (Улыбаясь.) А, в конце концов, это хорошо. Слишком легко было бы обманывать! Пора в Совет. (Уходит.)
Действие второе
Лавка Ратона Буркенстаффа. Две застекленные двери выходят на улицу. В окнах выставлены разные ткани. Слева — парадная лестница, которая ведет в магазин, под лестницей — дверь в погреб. Там же — маленький прилавок; позади него — конторские книги и альбомы с образцами. Направо сложены отрезы материи. Здесь же дверь в квартиру Буркенстаффа.
Плодовитости Эжена Скриба – французского драматурга, члена Французской академии – можно позавидовать: его перу принадлежит около 150 пьес. Водевили и комедии – остроумные и насмешливые, с забавными положениями и парадоксальными ситуациями, живым образным языком и ловко закрученной интригой – составили основу репертуара французского театра XIX века. Наиболее известной в России стала комедия Эжена Скриба «Стакан воды, или Причины и следствия». Эта пьеса до сих пор экранизируется и не сходит с подмостков многих театров.
Конец XVI века. В Испании господствует мрачный дух фанатизма и наживы. Два брата, Великий инквизитор Сандоваль и королевский министр граф де Лерма, плетут интриги, расставляя ловушки каждому, кто может помешать их планам. Жажда власти наводит одного из них на мысль, которую подхватывает другой, – изгнать из Испании мавров, некогда обогативших страну. В кедровых сундуках этих тихонь-земледельцев хранятся несметные сокровища первых халифов Кордовы и царей Гранады. Его Католическое Величество Филипп III не против, ведь мавры – иноверцы, лишь формально принявшие христианство.
Плодовитости Эжена Скриба — французского драматурга, члена Французской академии — можно позавидовать: его перу принадлежит около 150 пьес. Водевили и комедии — остроумные и насмешливые, с забавными положениями и парадоксальными ситуациями, живым образным языком и ловко закрученной интригой — составили основу репертуара французского театра XIX века. Наиболее известной в России стала комедия Эжена Скриба «Стакан воды, или Причины и следствия». Эта пьеса до сих пор экранизируется и не сходит с подмостков многих театров.
Автор цикла исторических романов «Проклятые короли» – французский писатель, публицист и общественный деятель Морис Дрюон (р. 1918) никогда не позволял себе вольного обращения с фактами. Его романы отличает интригующий и захватывающий сюжет, и вместе с тем они максимально приближены к исторической правде. Согласно легенде истоки всех бед, обрушившихся на Францию, таятся в проклятии, которому Великий магистр ордена Тамплиеров подверг короля Филиппа IV Красивого, осудившего его на смерть. Охватывая период с первого десятилетия XIV века до начала Столетней войны между Францией и Англией, Дрюон описывает, как сбывается страшное проклятие на протяжении этих лет.
Литературный шедевр Стефана Цвейга — роман «Нетерпение сердца» — превосходно экранизировался мэтром французского кино Эдуаром Молинаро.Однако даже очень удачной экранизации не удалось сравниться с силой и эмоциональностью истории о безнадежной, безумной любви парализованной юной красавицы Эдит фон Кекешфальва к молодому австрийскому офицеру Антону Гофмюллеру, способному сострадать ей, понимать ее, жалеть, но не ответить ей взаимностью…
«В двадцати милях к западу от Таксона «Вечерний экспресс» остановился у водокачки набрать воды. Кроме воды, паровоз этого знаменитого экспресса захватил и еще кое-что, не столь для него полезное…».
Роман французского классика Александра Дюма-отца «Королева Марго» открывает знаменитую трилогию об эпохе Генриха III и Генриха IV Наваррского, которую продолжают «Графиня де Монсоро» и «Сорок пять». События романа приходятся на период религиозных войн между католиками и гугенотами. Первые шаги к трону молодого принца Генриха Наваррского, противостояние его юной супруги Марго, женщины со своеобразным характером и удивительной судьбой, и коварной интриганки – французской королевы Екатерины Медичи, придворная жизнь с ее заговорами и тайнами, кровавые события Варфоломеевской ночи – вот что составляет канву этой увлекательной книги.