Берсерк забытого клана. Книга 8. Холод и тьма Порубежья - [46]

Я точно опознал и Чукчу и Калигулу, однако информация о его наряде праздничном меня реально удивила. Он кто вообще такой? Или это маскировка у дедушки такая?

– И что же произошло? – поторопил я хозяйку, сочтя вступление затянувшимся.

– П-ф! Да всё как обычно, – она пожала плечами, имея ввиду что-то ежедневно случающееся в её жизни.

– И всё же? – проявил я настойчивость и чуть приобнял потупившуюся в столешницу собеседницу. – Я же не здешний, – высказал я весомый аргумент своего интереса. – не знаком с бытом местного населения Порубежья!

Девушка вздохнула, налила себе рюмку крепчайшего и одним махом осушила её. Затем она отломила немного сдобы, и просто занюхала им выпитое, словно не девушка, а мужик.

– По заведённому и привычному для нас обыкновению, – начала она с печалью в томных глазах. – В двери снаружи стали ломиться скучающие вольники, нищебродие местное, расквартированное на постой, – поделилась она обыденным событием. – Они давно прогуляли всё в тавернах и харчевнях города, а теперь вспоминают о девушках, стоящих непозволительно дорого, – продолжила она чуть веселее. – Они стали стучать и кричать неистово, ругаться оскорбительно некрасиво, э-эх… – она вздохнула и снова наполнила нашу посуду игристы. – Уподобились невоспитанным крестьянам, да умалишённым в пьяном угаре. Ваши друзья, э-эм, – она приложила кокетливо пальчик к губкам. – М-да, они вдруг услышали сиё непотребство, и очень, ну, очень расстроились! Можно сказать, что господа испытали крайнее недовольство произошедшим, и пошли принимать соответствующие меры… Хи-их, – она прыснула в кулачок. – Выпьем, господин Феликс? – Виолетта подняла вверх фужер.

– А то? – я и сам давно созрел до игристого, так как смог представить себе меры Элементаля с Фамильяром, которые они приняли для наведения порядка.

Кабзда нарушителям… В моей голове возникло реалистичное предположение… Мы выпили, и я приготовился слушать историю дальше, подбодрив хозяйку красноречивым взглядом человека, вопрошающего о пикантных подробностях происшествия.

– Вы же помните, господин Феликс, что мы слегка задержались с икрой, – вновь прозвучал уточняющий вопрос от хозяйки.

– Было что-то такое, – я не стал сознаваться, что не помню ничего из происходящего после посещения парилки. – Д-да… Естественно помню!

– Э-ээ… – она покачала головой. – Это мы не просто так задержались, – выражение её лица наполнились грустью, но озорство в глазах выдало её радость. – Мы с мастерицами забеспокоились долгой отлучкой ваших друзей, ведь икру мне доставили и занесли всё с чёрного хода, что под городом проходит и под домами на соседнюю улицу, – пояснила Виолетта, выразив мне доверие и не боясь раскрыть для меня некоторые свои секреты. – И мы отправились к главному входу. Оделись по-быстрому, ведь на улице стужа несусветная и, поднявшись в приёмную комнату, вышли в открытые настежь двери. Где такое увидели! – она прикрыло лицо ладошками. – Ой!

– Ну же, Виолеточка, ласковая хозяюшка, что там такое? – я мысленно озадачился несколькими комплектами свечек, которые придётся ставить светлым богам за упокой безвременно почивших бедолаг.

– Там – ступени крыльца парадного входа! – озадачила она меня неправильностью продолжения.

Я удивился, ведь рассчитывал услышать подробности кровавой расправы…

– Мраморное крыльцо из чёрных и светлых сортов сделанное, – продолжила хозяйка восхищаться. – Великолепного, искусного тёса мастеров, старателей и работы великих архитекторов, коих и не сыскать, поди ж ты, на просторах великой Империи. Да и улочка вымощена в обе стороны в аккурат перед зданием, э-ээ, – тут она покосилась на меня, чуть склонив голову. – Вы разве не давали такую команду?

– Давал, – ляпнул я автоматом, так как о другом голова болит. – А что там с дебоширами-то? – напомнил я о причине их выхода из здания.

– П-ф-ф! Да ну вас, господин Феликс! Всё с ними нормально, – отмахнулась Виолетта, всплеснув руками и затем осушила фужер. – Выпейте!

Я послушался, исполнив её наказ словно сомнамбула, занятый сбором мыслей в кучу. Ничего не понимаю из её повествования! Ё-моё! Я вдруг отчётливо вспомнил, что мы с Родионом ввалились в двери одноэтажного деревянного дома, стоящего на окраинной улице города…

– Торчат себе в камне, ногами дрыгают и орут из-под земли, супостаты наказанные, – продолжила Виолетта голосом безразличия. – Помощь зовут, да и молят о прощении. Ну вот и поделом им, невоспитанным сквернословам. А дом мой – весь каменный, и в два этажа вдруг стал, – добавила она с восхищением в интонации. – Надпись имеется с названием, с таким же гербом, как на махор… Михеров… Тьфу-ты, вот говорил же ваш друг название материала заморского…

– Махрового… – подсказал я отрешённым голосом.

– Да, из него, – она погладила своё одеяние и посмотрела на меня с благодарностью. – И с таким вот, гербом и надписью, – она дотронулась до груди.

– Угу… – я так и продолжаю сидеть озадаченно.

– Ну, собственно, там дальше на улице-то начал народ собираться, – сказала обидчиво Виолетта. – Ваши друзья внутрь забежали, а я ещё раз фасад осмотрела. Красивый такой, столичного качества… – она погрустнела. – Ну и мы заперлись. Да и никто не ломился к нам больше. Даже Жандармы с патрулями не беспокоили ни капельки… А здание моё…