Берлинский дневник (1940-1945) - [11]

Понедельник, 1 июля

После работы навестила Луизу Вельчек и Татьяну в их бюро, в бывшей чехословацкой миссии на Раухштрассе. Начальник Луизы — очень приятный дипломат Йозиас фон Ранцау, занимавший прежде посты в Дании и Соединенных Штатах. У него прекрасное чувство юмора, что весьма кстати, так как Луиза сочиняет презабавные шуточные стихи о своих сослуживцах и все время поддразнивает его. Нас угостили крепким напитком, и атмосфера вообще была очень непринужденной.

Вторник, 2 июля

Ужин с Отто фон Бисмарком, четой Бенаццо, Еленой Бирон и молодым фон Хельговом из шведской миссии в Берлине. Остаток вечера мы провели в его квартире неподалеку от Тиргартена, набитой безделушками веджвудовского фарфора. По нынешним временам это небезопасно.[34]

Воскресенье, 7 июля

Татьяна, Луиза Вельчек и я были приглашены в резиденцию итальянского посла в Ваннзее «спокойно покупаться». Оказалось, что это было устроено в честь министра иностранных дел Чиано, который приехал сюда на заупокойную службу по маршалу Итало Бальбо, только что погибшему в авиакатастрофе в Ливии.

По этому случаю посольство пригласило, кажется, всех самых хорошеньких девушек Берлина, но ни одного из знакомых нам мужчин. Собственное окружение Чиано оказалось малопривлекательным, единственное исключение — Бласко д'Айета, его chef de cabinet.[35] Вся эта затея показалась довольно сомнительной. Нас катали кругами по озеру Ваннзее в многочисленных моторных лодках под проливным дождем. По возвращении мы трое решили сразу же отправиться домой, как только найдем машину. Но когда подошла пора прощаться и благодарить хозяина, мы обнаружили его и Чиано в затемненной комнате танцующими щека к щеке с двумя самыми легкомысленными дамочками, каких только может предложить Берлин. И это в день, официально считающийся траурным! Мы отбыли возмущенные, а Луиза даже пожаловалась своему отцу.

Четверг, 11 июля

Мой молодой сослуживец по АА устраивает вечеринку и пригласил Катю Клейнмихель и меня. Катя говорит, что он, кажется, пригласил и Бейли-Стюарта. Последний — британский офицер, который несколько лет назад передал какие-то планы Германии, некоторое время был заключен в Тауэре, а теперь находится здесь. Я попросила Катю передать нашему коллеге, что предпочла бы не приходить, так как не хочу встречаться с этим человеком. Наш друг воспринял это крайне отрицательно, сказав, что Бейли-Стюарт — «самый порядочный англичанин, какого ему приходилось встречать». Я не могла удержаться и ответила, что он, должно быть, встречал их не так уж много, и что если он прав, то «Боже, храни короля!» Он пригрозил совсем отменить вечеринку — «и все из-за вашей глупости». Так что в конце концов я все-таки согласилась придти и большую часть вечера смотрела, как другие играют в покер. В остальном у нас вполне радушные отношения.

Нашему начальнику, герру Э., отвели собственную берлогу, из которой он не показывается.

Пятница, 12 июля

Сегодня у Биленбергов в Далеме был небольшой вечер. Петер Биленберг юрист из Гамбурга. Более чем двухметрового роста, на редкость красивый, смуглый, как индийский раджа, он женат на очаровательной англичанке, Кристабел, кажется, племяннице лорда Нортклиффа. У них двое сыновей. Старший, семи лет, был исключен из школы за то, что выразил протест, когда учитель назвал англичан Schweine.[36] Во избежание новых инцидентов родители решили, что мать отвезет детей в Тироль, чтобы переждать там войну. Они очень симпатичная пара. Там был также Адам фон Тротт цу Зольц, старый друг Петера с университетских времен.[37] Я уже видела его однажды в кабинете у Иозиаса Ранцау. У него удивительные глаза.

Суббота, 13 июля

Ходила с Татьяной в Гестапо, где нас принимал на редкость омерзительный тип. Наше юридическое положение осложняется. С точки зрения немцев, наши литовские паспорта больше не годны, так как Советы аннексировали прибалтийские государства и требуют теперь, чтобы все прежние граждане этих государств брали советское гражданство. Мы, разумеется, этого делать не собираемся.

Воскресенье, 14 июля

Вечером приходили друг Папa барон Клодт, георгиевский кавалер, герой русского флота в русско-японскую войну 1904–1905 годов, и Миша Бутенев. Последний — очень умный русский юноша, целую зиму проживший со своими братьями и сестрами в каком-то подвале в Варшаве после бегства из оккупированной Советами Восточной Польши. Его отца, старого графа, сослали в СССР. Какая ирония судьбы: двадцать лет назад он бежал из России во время революции с тем, чтобы теперь попасть туда же! С Мишей его семилетние племянницы-двойняшки. Относятся к ним прилично, благо они родились в Соединенных Штатах.

Вторник, 16 июля

Только что над Бельгией сбит Паул Мерц. Молодой офицер люфтваффе, мы познакомились с ним прошлым летом в Силезии; уходя на фронт, он оставил нам своего терьера Шерри, но мы не могли взять собачку с собой в Берлин и отдали ее знакомым.

Сегодня на работе я по ошибке получила пустой бланк с желтой поперечной полосой. Такие используются только для особо важных новостей. От нечего делать я напечатала на нем сообщение о том, что в Лондоне, по слухам, имел место мятеж и король повешен у ворот Бэкингемского дворца. Я передала этот текст дуре-переводчице, она тут же перевела его и включила в последние известия для вещания на Южную Африку. Шеф, которому полагается просматривать все исходящие новости, догадался, что текст мой, по некоторым грамматическим ошибкам в немецком языке. Сегодня он был в добродушном настроении, и это сошло мне с рук.