Беркуты Каракумов - [56]

— Я еще думаю, — сказал Сережа.

— А у меня тоже все с детства решено, — обронил Назар, — пойду в летное.

— Да, — улыбнулась Лидия Васильевна, — как время летит, как летит! Казалось, еще вчера были вы совсем крошки, а теперь уже на пороге большой жизни.

5

Торопливо несет свои желтые воды Амударья, как будто боится, что расплещет все по пескам, оскудеет и не добежит до Арала. Жадно толпятся у реки переулки поселка; от каждого двора протоптана к берегу тропинка — живая связь каждого дома с водой, а значит, и с жизнью.

На другой день после возвращения из песков решил пройтись старый Атабек-ага к реке, посидеть, поразмыслить на ее бережку о житье-бытье. Навстречу старому охотнику попалась ватага ребятишек. Они торжественно тащили старый деревянный плуг-омач, облепив его со всех сторон. Поравнявшись с Атабек-агой, приостановились и почтительно поздоровались.

— Куда это вы омач тащите? — удивился старик. — Неужели пахать собрались?

Мальчишки засмеялись.

— Не пахать, Атабек-ага, а в музей… Нам его дал Курбан-ага, тот, что у реки живет, говорит: зачем он теперь нужен? А мы его в музей!

— В музей? В область, что ли?

— Зачем в область? — радостно загалдели мальчишки. — Теперь у нас в поселке свой музей! Колхоз уже дом выделил! Из района начальник приезжал — толстый, с портфелем!

— Если толстый и с портфелем, тогда будет дело, — улыбнулся старик. — Всего два месяца дома не был, а столько перемен!

— А Тезегуль кумган дала, — продолжали докладывать мальчишки. — Он от старости аж позеленел! А дядя Курбан сумку немецкую обещал дать, которую он у фашистского офицера на войне отнял! А тетя Бостан свой старый дыгырман притащила!

— Дедушка Атабек-ага, а вы что-нибудь дадите? — вдруг спросил самый маленький.

— Я? — старик задумался. — Что-нибудь дам, обязательно.

— Ура! — закричали мальчишки и дружно поволокли свою добычу.

Ушли все, кроме маленького Реджепа.

— Дедушка Атабек-ага, я знаю, кто Назару деньги в карман подложил…

— Кто, дорогой Реджеп? Говори, не бойся. — Старик наклонился так низко, что губы мальчугана пришлись как раз на уровне его уха. — Я слушаю…

— Хемра… Он хвастался, что отомстил Назару за «лягушатника»…

— Ты это слышал сам или тебе рассказали?

— Сам. Нас двое было: я и еще Рахман, сын Дурды.

— А что же ты не сказал об этом раньше?

— Я ждал, когда вы вернетесь из песков. Хемра сказал, что, если мы проговоримся, он нас убьет!

— А ты сможешь повторить свои слова при людях или побоишься?

— Смогу.

— А Рахман?

Реджеп задумчиво сморщил свой маленький носик, а потом заявил решительно, непреклонно:

— И он сможет. Не боимся мы этого Лягушатника, хоть он и сильный как бык и дерется больно!

— Спасибо тебе, Реджеп, ты настоящий друг. Беги, и пока никому ни слова. Договорились?

— Договорились! — расплываясь в улыбке, подтвердил Реджеп и припустил вдогонку за своими товарищами.

Сказанное маленьким Реджепом настолько взволновало и обрадовало старика, что он, повернув от реки, быстрым шагом направился к своему дому. Звенящая радость, казалось, наполнила все его существо, он вдруг помолодел на добрый десяток лет, словно живой воды напился. Вчера, когда Акгуль рассказала ему обо всем, Атабек-ага не поверил в возможную вину своего правнука Назара.

— Не верю, чтобы Назар мог пойти на такое, — сказал старик, выслушав плачущую Акгуль, — не верю! И зря ударил его твой отец Меретли. Зря. Но мы еще с ним поговорим, — закончил он угрожающе, — тот, кто сомневается в своих близких, может быть, и сам… — Атабек-ага не закончил фразу, пожалел дорогую его сердцу невестку Акгуль.

И вот сейчас он спешил в дом, чтобы обрадовать Акгуль, снять камень с ее души.

— Я так и знала, отец! Я так и знала! — счастливо запричитала невестка. — Не мог пойти на такое грязное дело мой сын Назар! Я так и знала! Где же этот маленький Реджеп? Когда же он скажет всем?

— Не торопись, — довольно улыбнулся Атабек-ага, — теперь можно не торопиться. Соберу стариков, поговорим… Слушай, Акгуль, оказывается, в нашем поселке открылся музей, слышала?

— Слышала. Но забыла сказать вам… вчера не до этого было.

— Хорошее дело, — продолжал старик, — замечательное дело, я удивляюсь, как это нам раньше не пришло в голову? Сколько вещей пропало даром! А что же подарим музею мы?

Акгуль пожала плечами.

— М-да, — старик запустил пальцы в длинную, седую бороду, — м-да, дело серьезное, что же подарим…

— Может быть, ваш хырли, — робко спросила Акгуль, — вы ведь сейчас с новым ружьем охотитесь?

— Нет, хырли еще послужит… Привык я к нему, да оно и дальше бьет, чем новое. Из него и Назар хорошо стреляет. Может быть, отдадим в музей соллончак — люльку? Вещь красивая и со смыслом.

— Что вы, отец! — всплеснула руками Акгуль. — В ней же Керим рос! И Назара вы в ней качали! Соллончак я ни за что на свете не отдам!

— Правильно, — лукаво усмехнулся старик, — к тому же соллончак нам еще пригодится — Назар уже, считай, жених. Будешь в нашем соллончаке внуков нянчить, а я праправнуков. Хотя вряд ли дождусь этого часа, — вздохнул Атабек-ага, — слишком стар стал…

— Что вы, дорогой отец, до старости вам еще далеко. Я знаю, что за день вы по пескам столько можете пройти, сколько другой молодой по пройдет.