Берия. За что его не любят… - [37]

» в феврале 1944 года. Тогда лично Берия, пользуясь своим служебным положением, «прикрыл» это дело, которое могло закончиться «десятью годами без права переписки» для брата Кикоина и весьма негативными последствиями для самого физика. Так что подобного рода «опека» была совсем не лишней. С другой стороны, этот случай дает повод для размышлений, ведь сокрытие обстоятельств дела человека, имевшего неосторожность нелестно отзываться о партийном руководстве страны, да еще и при наличии письменных свидетельских показаний, в определенных условиях могло явиться страшным компроматом против самого Берии, и тем не менее он на этот шаг идет, и подобные примеры есть и еще. Интересная деталь, правда? Трудно себе представить Молотова или, например, Булганина, проворачивающих подобные дела. Молотов несколько лет имени жены дома не произносил после ее ареста и ни разу даже не попытался похлопотать о ее судьбе, дабы не навлечь последствий похуже, а вот Берия на подобные «авантюры», которые, по его мнению, могли помочь реальному делу сейчас и быть полезными в перспективе, шел. Эта нахрапистость в действиях в нем точно была. И физики, люди неглупые, понимали, что быть под крылом Берии – надежней, чем под кураторством готового быстро встать в ряд «холодных и принципиальных аудиторов» Молотова.

В 1944 году поток сообщений по ядерной проблеме из США, прежде всего от Хейфеца, фактически убеждает Берию в том, что бомба может быть сделана в самое ближайшее время. Результатом этого явилась еще большая озабоченность данным вопросом наркома, который начинает, зачастую по личной инициативе, проводить мероприятия по стимулированию подобных работ в СССР. На Западе активизируется деятельность нелегальных резидентур для организации дополнительных сетей из агентов, близких к физикам, занимавшимся разработкой ядерных программ в США и Великобритании. Например, довольно успешно работала сеть, созданная агентом-нелегалом Эйтингоном в среде еврейской общины и русской эмиграции, некоторое время с ней, видимо, поддерживал связь и Клаус Фукс…

Также использовались и легальные каналы по «условной вербовке» агентов влияния, лояльно относящихся к СССР и готовых поделиться информацией, интересующей нас. Фактически на советскую разведку, прямо или косвенно, работала вся научная элита того времени: Оппенгеймер, Ферми, Бор и многие другие, проходившие в материалах под названием ЭНОРМОС под псевдонимами: Директор резервации, Вексель, Эрнст, Стар и другие. К тому же по личной «просьбе» Берии в 1943–1944 годах директор Московского еврейского театра Михоэлс, одновременно являвшийся председателем Еврейского антифашистского комитета (ЕАК), совершил длительный тур по США, где фактически занимался созданием просоветского еврейского лобби, указывая на то, какую роль играют евреи в Советском Союзе в области культуры, науки, политики и других областях жизни.

Миссия Михоэлса и Фефера оказалась весьма полезной, так как позволила открыть ряд дополнительных источников и завязать полезные связи в США.

16 июня 1945 года, в пустыне Аламагордо американцы произвели испытания плутониевой бомбы. Взрыв оказался cильнee, чем ожидали ученые, но ввиду особенностей местности произвел меньший эффект, чем ожидали военные, мощность заряда была приблизительно равна 20 килотоннам ТНТ. Для руководства Советского Союза, как оказывается, даже эти сверхзасекреченные испытания тайной не были. Более того, хотя в это трудно поверить, но вскоре после испытания на столе у Берии лежал документ, в котором давалось детальное описание приведенного в действие ядерного заряда. В документе приводились параметры бомбы: форма, диаметр, длина, общий вес. Были обозначены все составные части устройства, а в дальнейшем, в обширном приложении, приводилось описание каждой из составляющих: инициатора, активного материала, темпера, алюминиевой оболочки, слоя взрывчатого вещества, дюралюминиевой оболочки, стальной оболочки внешнего корпуса и стабилизатора. В заключение приводилось описание последовательности сборки бомбы.

Наличие этого документа – потрясающий факт, в особенности если представить, что западные союзники не имели сведений о советской ядерной программе и считали, что политическое руководство нашей страны находится в полном неведении о достигнутых успехах на Западе.

На самом деле испытания в США, показавшие наше отставание, только лишь стимулировали разработку бомбы в СССР, так как теперь для советских ученых путь в их исследованиях был окончательно определен и, что самое главное, стало ясно, что данная задача из чисто теоретической переходит в разряд практически решаемых.

Меняет свое отношение к атомным разработкам и Сталин. Обладая глубоким аналитическим умом и колоссальным опытом государственной деятельности, после того как он был ознакомлен с документами, полученными от Фукса (а именно он передал материалы по устройству заряда), Сталин сразу же оценил всю значимость свершившегося события, и ему стало ясно, что теперь урановый проект должен стать первостепенной задачей, которую обязан решить СССР.

В связи с этим уже 20 августа 1945 года ГКО приняло постановление за № 9887 «О Специальном комитете при ГКО» для общего надзора и руководства осуществлением уранового проекта в составе: товарищи Л. П. Берия (председатель), Г. М. Маленков, Н. А. Вознесенский, Б. Л. Ванников, А. П. Завенягин, И. В. Курчатов, П. Л. Капица, В. А. Махнев, М. Г. Первухин.