Берия. Преступления, которых не было - [8]

А потом пришло известие, что 25 октября 1917 года в Петрограде взяли власть большевики. Относиться к этому событию серьезно было немыслимо — ну кто на Кавказе серьезно относился к большевикам? В первые дни так никто толком и не понял, что, собственно, произошло в столице. Поняли только одно — скорее всего, центральной власти какое-то время не будет. Тогда-то и наступил «момент истины» для всех национальных сил.

Уже 11 ноября представители партии азербайджанских националистов «Мусават», партии армянских националистов «Дашнакцутюн» и заступивших место грузинских националистов партий меньшевиков и эсеров собрались в Тифлисе и вынесли решение о создании «независимого правительства Закавказья». 15(28) ноября был образован орган власти под названием Закавказский Комиссариат, который возглавил меньшевик Е. П. Гегечкори.

Сейчас пытаются представить дело так, будто они приняли это решение, спасаясь от большевиков. Да ничего подобного! Кто тогда воспринимал большевиков настолько серьезно, чтобы от них спасаться! Нет, «спасались» они не от большевиков, а от России, точь-в-точь, как в начале 90-х годов XX века…

. ..Война с Германией мало волновала независимых закавказцев. Их основными противниками всегда были турки, оказавшиеся союзниками немцев в Первой мировой войне и в меру сил воевавшие с Россией. (Собственно говоря, в свое время закавказские республики и кинулись в объятия России, спасаясь от этих милых соседей, которые вели с ними войну на истребление.) 30 ноября 1917 года главнокомандующий турецкой Восточной армией Вехиб-паша предложил Комиссариату заключить мир, и 5 декабря Закавказский Комиссариат заключил с Турцией сепаратное соглашение о перемирии и начал мирные переговоры.

После подписания перемирия русские солдаты в Закавказье стали как-то вроде бы и не нужны. Местным властям не хотелось их кормить, самим солдатам война за четыре года осточертела, и части Российской армии, находившиеся на Закавказском фронте, как и прочая армия, ринулись домой. И тут Комиссариат осознал: конечно, это хорошо, что русские уходят, — но Закавказье-то остается без защиты! Перемирие же — вещь ненадежная. Решено было срочно создать национальные войска. А чтобы обеспечить их оружием, разоружить уходящие части.

Председатель краевого центра меньшевик Ной Жор-дания отправил на места циркулярную телеграмму.

«Ввиду того, что воинские части, уходящие в Россию, забирают с собой оружие и в случае неудавшегося перемирия национальные части могут остаться без достаточного вооружения для защиты фронта, краевой центр Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов постановил предложить всем Советам принять меры к отобранию оружия у отходящих частей и о каждом случае доводить до сведения краевого центра»2.

Непонятно, чего в этой телеграмме больше: ясноглазой детской наглости или такого же ясноглазого детского убеждения, что Россия обязана снабжать свои окраины оружием, вне зависимости от их собственных действий. Как видим, эта убежденность наших закавказских братьев родилась не в 90-х годах XX века, а гораздо раньше.

Один из грузинских меньшевиков, Валико Джугели — правда, с сентиментальным преувеличением — говорил 14 января 1918 года: «Это было не разоружение, а разграбление солдат. У несчастных, измученных, тоскующих по дому людей забиралось все, вплоть до сапог. Здесь же шел торг. Разбойными бандами продавалось вооружение»3. Ну да, продавалось — а он чего хотел? Не знал, что ли, где живет?

Впрочем, далеко не всегда солдаты-фронтовики позволяли забирать у себя «все, вплоть до сапог». Кончилось все печально: 9—12 января у станции Шамхор в Азербайджане попытка разоружить несколько эшелонов русских солдат привела к инциденту, известному под названием Шамхорской бойни. Команда грузинского бронепоезда и мусаватистский отряд сделали попытку отобрать оружие у едущих домой солдат. Завязалась перестрелка. По советской версии, грузины и мусаватисты в ходе разоружения перебили около тысячи солдат, во что верится слабо — не очень-то просто каким-то вчерашним штатским не только отобрать оружие у эшелона озлобленных фронтовиков, но и поубивать столько народу. Они могут не хотеть защищать родину, но себя они защищают не на шутку. Что-то там было не то…

Ну, конечно же, не то и не так! Историк В. П. Булда-ков по материалам грузинской следственной комиссии так описал эти события. «9 января 1918 года у станции Шамхор один из воинских эшелонов был остановлен грузинским заградительным отрядом с бронепоездом, начальник которого проявил излишнее рвение. В течение двух суток, пока шли переговоры, к станции съезжались, с одной стороны, тысячи азербайджанских крестьян, с другой — еще три воинских эшелона. Началась стрельба. Фронтовики, без сомнения, расчистили бы себе путь артиллерийским огнем, но один из снарядов угодил в огромный резервуар с нефтью. Горящая нефть хлынула в низину, где расположились со своими подводами азербайджанцы. Вскоре взорвалось еще несколько емкостей с горючим, после чего пламя охватило и часть вагонов, в том числе во встречном пассажирском поезде, следовавшем в Тифлис. Количество убитых и заживо сгоревших с той и с другой стороны так и не удалось подсчитать, но жертвы исчислялись тысячами»4. Вслед за пожаром последовала резня. Оставшееся на поле боя оружие стало трофеем доблестных закавказцев. Им досталось, по некоторым данным, около 15 тысяч винтовок, 70 пулеметов, пара десятков пушек (правда, данные эти сомнительны, ибо 15 тысяч солдат, обладателей этих винтовок, попросту не поместились бы в четырех эшелонах). Кроме прочего, эта история свидетельствует о крайне низком боевом духе вконец разложившейся русской армии — иначе бы горячим кавказским парням не удалось не то что получить оружие, но и вообще покинуть Шамхор живыми. Именно после инцидента Джу-гели и лил слезу по поводу несчастных солдатиков, у которых сапоги отбирали…