Бери и помни - [11]
– Слышь, Дуся. Если что, тебе ж Селеверов ноги вырвет…
Ваховская вылупила глаза на озверевшую от усталости Римку и строго сказала:
– Зря вы так, Римма. Грех это…
Селеверовой стало не по себе. Она отодвинулась от говорящей совести в цветастом халате и заворчала, то ли объясняя, то ли извиняясь:
– Грех не грех, а это дети. Понимать должна, не куклы. Эта особенно, крикливая. Я их не для того рожала, чтоб чужой тетке сплавить. Я их бабке-то родной на руки взять не разрешаю, потому что уронить может, забыть где-нибудь, кипятком обварить – не просыхает ведь. А ты, между прочим, никто и звать тебя никак. А туда же – давай, мол, покараулю.
Ваховская внимательно выслушала непривычно многословную Римку и строго повторила:
– Зовут меня Дуся. Евдокия Петровна Ваховская. Живу я в этом доме, вот в этом подъезде, на третьем этаже. В Бога верую и никому дурного не желаю. Если только помочь. Ребенка не уроню, не забуду, кипятком не обварю. Ничем не болею, на ногах стою твердо и себя содержу в чистоте и аккуратности.
Селеверова от бессилия застонала. Вот если бы на нее нападали, она бы точно нашлась. Рожу бы расцарапала, а то еще проще – кирпичом по башке. А здесь что делать?
– Обалдеть! – подвела итог Римка. – Ну тебе чего надо-то, Евдокия? Ну на хрена тебе чужие какашки?
– Я же вам днем объясняла: живу одна, родных нет, детей нет, мужа нет. Жизнь пройдет – вспомнить нечего. А я ведь еще в силах, на пенсию даже не вышла, мне пятидесяти даже не исполнилось, а никому не нужна, никто не вспомнит. Никто в гости не зайдет. Так, думаю, помогу хоть. Вы не бойтесь, я навязываться не буду. Позовете – приду, а не позовете – стороной обходить буду…
Селеверова сидела словно оглоушенная. Все слова этой странной тетки в халате были ей известны: «муж», «дети», «родные», «гости», «помогу». Но вместе с тем это были совершенно незнакомые слова, слова без смысла, без значения. И смысл, и значение придавала им эта нелепая баба, приставшая со своей помощью к ней, к Римке, как банный лист. Под мерное Дусино бормотание Селеверова начала погружаться в дремоту и, понимая, что еще секунда – и она отключится, сдалась:
– Ладно. Уговорила. Если что – кричи. Окно открыто. Заплачет – возьму. Все равно скоро кормить.
– Хотите, я могу там встать? – Дуся показала рукой по направлению к бараку.
– Не надо, – отказалась Селеверова. – Здесь сиди. Ноги-то поди не железные.
Ваховская от волнения мелко затрясла головой и судорожно схватилась за ручку коляски.
Так началась новая жизнь, понимаемая Дусей как долгожданное счастье. У счастья был свой градус, повышавшийся день ото дня. И своя среда обитания. Счастье тянулось по невидимым проводам, соединявшим пространство барака с пространством квартиры номер восемь итээровского дома.
Во сне счастье представлялось Евдокии маленькой девочкой, сидящей на радуге: немного Анжелой, немного Элоной. «Вставай! – будило оно Дусю по утрам. – Вставай, а то жить опоздаешь!»
Чтобы не опоздать, Ваховская торопилась, пытаясь исчислять очередные сутки тридцатью шестью, а то и всеми семьюдесятью двумя часами. Дуся судорожно проживала пропущенную, в сущности, ею жизнь.
«Это мне Боженька послал!» – ликовала она, испытывая незнакомое ощущение полноты бытия. И пусть в нем не было всего многообразия ролей, отпущенных женщине, зато те немногие, что так неожиданно получила в дар Евдокия, примерялись вдохновенно и радостно.
– Се-ле-ве-о-о-оровы! Анже-э-э-ла! Эло-о-о-она! Собирайтесь! – голосила воспитательница в детском саду. – За вами бабушка пришла!
Выходила толстая Анжела. Капризно топала пухлой ножкой и строго поправляла воспитательницу:
– Это не бабушка.
– Не бабушка? – закатывала глаза воспитательница. – Значит, мама.
– Не мама, – басила Анжела.
– Это Ду-у-у-ся! – выбегала худющая Элона и со всего маху врезалась в твердые и большие коленки, прикрытые по сезону либо юбкой, либо теплыми шароварами с начесом.
Ваховская выводила своих «девулек», держа за руки, и степенно шла к детсадовским воротам, возвышаясь над аттракционами детской площадки.
– Ну… – дергала она девчонок за руки. И те, как послушные марионетки, запрокидывали свои головы. – Куда пойдем? Ко мне? К маме?
– К тебе! – взвизгивала Элона и пыталась обнять Дусину ногу.
– К тебе, – соглашалась Анжела и хваталась за что придется, а то и просто прижималась к шершавой Дусиной руке, чтобы, не дай бог, не досталось этой противной девочке, которую почему-то все, кроме мамы, называли Лёка и гладили по голове, потому что она «вся насквозь больная».
Элону было жалко. В глубине души Дуся любила ее больше, хотя всячески себя за это ругала. «Ну в чем Анжелочка-то виновата?» – задавала она себе один и тот же вопрос, особенно когда наблюдала за воспитанницами. «Ни в чем!» – сам собой напрашивался ответ, но почему-то следом, бегущей строкой, мигало: «здоровая», «толстая», «себе на уме»…
Ради любви к болезненной Элоне, капризной и вспыльчивой, но невольно соединившей ее с Селеверовыми, Дуся даже с работы хотела уйти, да товарки по цеху отговорили. Пенсия скоро. Зачем людей смешить? Всего-то год доработать. Вредное же производство.
Все девочки верят в Прекрасного Принца. Потом они вырастают и понимают, что принцы бывают только в сказках. Но Василиса, которую жестокие одноклассники дразнили Периной, точно знала, что принцы существуют. Ее, во всяком случае, Принц ждет и непременно дождется, ведь он обещал, что, когда она вырастет, он обязательно ее найдет и женится на ней. У этого Принца не было белого коня, белого плаща и прочих атрибутов сказочного героя. Но парень в спортивной майке был таким обаятельным и говорил так уверенно, что Василиса ему поверила.Шли годы.
Люся из тех, о ком одни с презрением говорят «дура», а другие с благоговением – «святая». Вторых, конечно, меньше.На самом деле Люся – ангел. В смысле – ангельского терпения и кротости человек. А еще она – врач от бога, а эта профессия, как известно, предполагает гуманное отношение к людям. Люсиным терпением, кротостью и гуманизмом пользуются все – пациенты, муж и дети, друзья, друзья друзей и просто случайные знакомые. Те, кто любит ее по-настоящему, понимают: расточительно алмазом резать стекло, если его можно огранить и любоваться.
«Муж и жена – одна сатана» – гласит народная мудрость. Евгений Вильский был уверен, что проживет со своей Женькой всю жизнь – ведь и зовут их одинаково, и друзья у них общие, и дети – замечательные. Но есть еще одна мудрость: «Жизнь прожить – не поле перейти». И смысл этих слов Вильский постиг, когда понял, что не бывает только белого и только черного, только правильного и только неправильного. И половина – это необязательно одна вторая, вопреки законам математики и логики…
Антонина Самохвалова с отчаянным достоинством несет бремя сильной женщины. Она и коня остановит, и в горящую избу войдет, и раму помоет.Но как же надоело бесконечно тереть эту самую раму! Как тяжело быть сильной! Как хочется обычного тихого счастья! Любви хочется!Дочь Катя уже выросла, и ей тоже хочется любви. И она уверена, что материнских ошибок не повторит. Уж у нее-то точно все будет красиво и по-настоящему.Она еще не знает, что в жизни никогда не бывает, как в кино. Ну и слава богу, что не знает, – ведь без надежды жить нельзя…
Если отношения отцов и детей складываются по-разному, кому как повезет, то отношения бабушек с внуками всегда теплые и трогательные. Задумайтесь – самые дорогие сердцу воспоминания детства у каждого из нас связаны с бабушкой.Татьяна Булатова рассказывает о разных бабушках: среди ее героинь есть и старушки в платочках, и утонченные дамы, и бабушки-модницы с ярким макияжем и в немыслимых нарядах. Говорят, бабушки любят внуков, потому что те отомстят за них своим родителям. Это не так, уверяет нас автор. Для ее героинь появление внуков – шанс прожить еще одну молодость и, может быть, исправить ошибки, за которые корили себя всю жизнь.
«…А все жадность проклятая. Ну, может, не жадность – так, прижимистость. Девчонка институт оканчивала учительский, вечер выпускной, платье шить надо, чтоб как положено. И, значит, панбархат она тот просит. И что? И то! Не дала Зинаида Яковлевна тот отрез, вот, может, и хотела дать, а не смогла. Все думала: Ваня из Самарканда привез, память Ванина, а я сейчас вот р-раз – и отдам?! Ну и завидно было чуть-чуть: у молодых оно все ведь впереди – а у нее что? Ничего. Одни воспоминания. Даже мечты нету. А ведь мечта была.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.
Можно ли всю жизнь хранить верность одному человеку? Ни разу не изменить, не поддаться страсти?Анатолий и Анна Гольцовы были уверены, что можно. Глядя на них, и окружающие не сомневались: настоящая любовь существует не только в книгах. Вон, у людей уже сын взрослый, не сегодня завтра внуки появятся, а они смотрят друг на друга влюбленными глазами, как в медовый месяц.Но счастье, как известно, – материя хрупкая, и разрушить его проще простого, все равно что чашку уронить и разбить.Правда, чашку можно склеить.
«Все счастливые семьи счастливы одинаково» – утверждал классик. Но бывает ли одинаковое счастье? Для героев повести «Гуси-лебеди» оно одно, для кубанской семьи из повести «Счастливо оставаться!» – другое. Так существует ли рецепт счастливой семейной жизни? Татьяна Булатова советов не дает, формулы не выводит – с неповторимым мягким юмором, в теплой лирической манере она рисует сцены быта и бытия этих семеек. И читателю ничего не остается, как раскрыть секрет домашнего благополучия.
«Эм и Же держали землю на вожже» – так старшеклассница Танька Егорова зарифмовала всем известную физическую формулу. Танька выросла, и стало ясно, что она как раз из тех людей, которые держат землю, не дают тем, кто стоит на грани, упасть в пропасть отчаяния и безнадежности. Обладала ли Танька Егорова экстрасенсорным даром? Да, безусловно. И использовала этот дар щедро, не щадя себя и не задумываясь, стоит ли так себя растрачивать. Дело в том, что был у нее и еще один дар – искренне любить людей. Именно эта любовь и давала ей большую силу.
Женщина, любимая отцом, всегда чувствует себя красавицей и любима другими мужчинами.Георгий Одобеску обожал свою Аурику, не сомневался в ее неотразимости и готов был лично задушить каждого, кто посмел бы косо посмотреть на его Прекрасную Золотинку.Для мужа Аурика всю жизнь оставалась самой красивой и желанной женщиной, для дочерей и внучки – непререкаемым авторитетом.Счастлива семья, у которой есть ангел-хранитель. Вдвойне счастлива, если этот ангел – мать, жена и бабушка, чьи безапелляционные советы если и не сильно помогают жить, то, во всяком случае, дают надежду, что все будет хорошо.